Под неусыпным надзором

22
18
20
22
24
26
28
30

Та антология, «Самые длинные часы ночи», на самом деле принадлежала Юэну. Кажется даже, насколько помнил Себ, она была опубликована Дерлетом[30] в издательстве «Консул», или что-то вроде того. Он хорошо помнил, что экземпляр Юэна был заклеен скотчем.

– Я перепробовал все, чтобы достигнуть того, что делал Мастер.

– Мастер? Это Хаззард, что ли? – Но прежде, чем Себ успел добавить что-либо еще, у него похолодело внутри. Козлиная маска? Могли ли капюшон или мешок быть использованы в качестве маски – ради интереса, чтобы вселить страх? Та темная тень, которую они с Бекки видели на деревьях в «Мэрридж Вуд», и ползущая по полю для гольфа тварь в его сне – что это было? Возможно, Юэн устроил весь этот маскарад, чтобы его появление выглядело более драматичным.

Себ вспомнил рюкзак Юэна в комнате наверху и подумал, что там может быть внутри. Он заерзал на полу, и ящики комода загремели.

– Пожалуйста, продолжай. Ты сказал, что в первый раз это вышло случайно.

– Да. Я почти умер – или на самом деле умер. Они так потом и не сошлись во мнениях. Но я ощутил себя мертвым. И это было самое умиротворенное состояние, которое я когда-либо испытывал. Я знал это. Я все об этом знал. О смерти. Реальной смерти. Я абсолютно все знал о ней, как будто она росла в моем сознании. Постепенно. Сначала умерли мои пальцы на ногах. Затем ступни и ноги. Их просто не стало. Затем пришел черед нижней части туловища, груди, шеи. Как будто захлопнулась дверь. Но вместе с тем, как угасала жизнь в моем теле, необычайно обострялось мое сознание – все, что было вокруг меня, вырисовывалось удивительно ясно. Я уходил, но я знал об этом мире гораздо больше, чем когда-либо.

Юэн сделал паузу, чтобы глотнуть воды и перевести дух.

– А потом я смотрел на самого себя. Я стоял рядом и смотрел, как я лежу. Как в рассказах Хаззарда. Я смотрел на себя из ничего. Я был в двух местах. Я видел себя лежащим на полу в том жутком доме. Мои глаза были открыты, но совершенно пусты… Меня больше там не было. Я помню, что подумал тогда, какой я долговязый. Как будто я никогда не понимал, как выгляжу на самом деле. Это совсем не то же самое, что смотреть на себя в зеркало. Я выглядел… странно.

Я не ощущал себя тем телом, лежащим на полу, я ничего не чувствовал к нему. Но я все еще знал, что это был я. Я знал, что произошел разрыв. Меня не заботило то, что я отделился от собственного тела. Я чувствовал эйфорию. Нет, я сам был эйфорией.

В блаженстве от одного воспоминания об этом Юэн откинулся назад и прикрыл глаза.

– Это было едва уловимое, прекрасное ощущение. Я чувствовал себя влюбленным и любил, как никогда в жизни. Это приводило в совершенно небывалый восторг и было мощнее любого наркотика. Это была истинная радость. Я был свободен. Все закончилось – никакой борьбы. Я был полностью свободен сам от себя. И тем не менее я все понимал. Или я был на грани того, чтобы понять и… узнать все, инстинктивно и сразу. Это было как будто я стоял на пороге… этого.

Я увидел, как один из тех двоих, с которыми я был, дотронулся до меня. Я хорошо видел его затылок. Я видел, как он тряс меня изо всей силы. Внезапно я упал вперед. Это было как споткнуться во сне, как соскользнуть со ступеньки, которую ты не заметил, или упасть, запутавшись в собственных ногах. Болезненный удар – и я очнулся, лежа на полу. Я снова был в этом теле, на которое только что смотрел со стороны. В моем теле. Эксперимент был завершен. Бесповоротно.

Я плакал оттого, что вернулся назад. Впервые в жизни мне хотелось умереть. Я жалел, что не умер. Вот так это случилось впервые, и это изменило всю мою жизнь. Это изменило все.

Себ понял, что, если бы не то, что он испытал за последние две недели, в рассказе Юэна не было бы ничего нового, ничего такого, что нельзя было бы объяснить действием наркотиков, или психическим заболеванием, или и тем и другим сразу.

– Впервые?

– Меня отвезли в больницу и продержали там несколько дней. Мне сделали анализы. Я был в очень плохом состоянии: диагноз – эпилепсия. До этого у меня были приступы, но ни один не был похож на этот. Я думаю, это произошло, потому что я годами использовал плохо очищенную дурь, вел разгульный образ жизни, ну и все такое, понимаешь? Но в больничной палате это случилось снова. Может быть, у меня был еще один припадок. Более легкий. Я не знаю.

Я очнулся, стоя около кровати. И вновь смотрел на себя. На этот раз все кончилось довольно быстро. Как только я понял, что происходит, я упал вперед и очнулся уже в собственном теле, лежа на кровати в большой мрачной комнате. Больничной палате. Но когда я стоял у кровати, комната была наполнена светом. Прекрасным мягким светом. Я видел все, что находилось в комнате, видел четко, во всех деталях. Позже до меня дошло, что светом был я сам.

Я знал, что со мной происходит что-то необычное. Оно не пугало меня. Совсем не пугало. После этого я не мог думать ни о чем другом. Как будто это был знак. Сообщение. Меня направляли, и моим новым предназначением было понять и научиться контролировать мой дар. Я умел делать нечто уникальное. Это было именно то, что я всегда искал. Но похоже, что это оно нашло меня. Что бы я ни сделал в своей жизни, это никогда не сравнится с тем, что мне удалось испытать. Я действительно путешествовал. Моя душа отделялась от тела.

– Когда это произошло?

– В 2010-м. Но еще до этого я видел знаки. Много знаков. Они говорили о том, что у меня есть право. Я могу перемещаться. Я думаю, поэзия проложила мне путь к познанию этого: музыка, наркотики, стиль жизни – то, как я жил, – само мое существование. Подсознательно я всегда искал этого, даже не зная, что это такое. Ничто не сравнится с ним, такого еще никто никогда не испытывал.