Мазь Вишневского? Аспирин? Или всё-таки пенициллин? Теоретически могу, но теория и практика — это совершенно разные вещи.
Остаток дня и почти всю ночь провёл за книгами дока Мерфи.
И при этом, сам не знаю почему, очень ждал Муну.
Но она так и не пришла…
Глава 12
Мусичка вернулся вечером, но Муна не пришла ни завтра и не послезавтра. Я пробовал навести справки среди местных, но никто индианку даже мельком не видел. Впрочем, насущные дела очень быстро заставили меня выбросить её из головы.
Оставшееся время до отъезда я посвятил лечению жителей Вирджиния-Сити. Не то, чтобы я сильно страдал человеколюбием, дело обстояло ровно наоборот, просто мне очень хотелось проверить самого себя на профпригодность в подобных условиях и заработать немного денег.
Ну что могу сказать…
Денег я заработал и даже прилично по нынешним временам, хотя оплату принимал по гораздо меньшим тарифам, чем сейчас принято, а многих обслужил и вовсе бесплатно. Каким бы мизантропом и циником я не был — определённая человечность во мне всегда присутствовала.
А вот тест на профпригодность…
Но тут надо начать издалека.
Я рос в очень странной семье. Мать — один из ведущих челюстно-лицевых хирургов страны — отец — криминальный авторитет старой формации. Его отцовство так и не было никогда законно оформлено, но папу я всегда вспоминаю с теплотой — отцом он был замечательным, в том числе из-за того, что всегда, даже в моём младенческом возрасте, относился ко мне как к взрослому.
К слову, настоящую финку он мне подарил в три года.
Но не суть, из-за его постоянных отсидок, отца я видел крайне редко, так что мной занималась только мать и тётушки — тоже врачи и патологоанатомы.
В общем, читать я учился по «Общей хирургии» Кузнецова, а вместо раскраски — раскрашивал иллюстрации в справочнике «Манипуляции в практике ургентной травматологии». Катание на велосипеде по прозекторской во время вскрытия трупа и вопросики: «тётя Бася, а что там красненькое в животике у дяди», тоже не являлись чем-то из ряда выходящим.
Представили?
Всем было глубоко плевать, что подобное могло в клочья разорвать детскую психику — из меня сызмальства делали врача-хирурга — об ином пути для своей кровиночки мама со своими сёстрами даже не задумывалась.
Что из всего этого вышло, вы уже знаете. Человеческим хирургом я так и не стал, а в придачу к знаниям получил вывихнутые мозги.
К чему это я?
Да к тому, что я хороший хирург-ветеринар, можно даже сказать, отличный ветеринар, но при этом весьма посредственный человеческий врач, хотя и обладаю достаточным багажом знаний для того, чтобы оказывать хирургическую помощь людям.