– Сэр, надеюсь, что вы им перевели дословно?
– Да, сир. По-моему, они немного не в себе после ваших слов.
– Они увидели резко увеличившееся количество костров на наших позициях. Пускай думают и трепещут.
Опять раздался грохот французской артиллерии и опять сильный недолёт. Было видно, как там к орудиям подогнали роту солдат и начали в ручную выкатывать пушки ближе к нашим позициям. Коннетабль оказался прав – напротив каждого меж редутного промежутка французы направили огромные каре пикейщиков. Но это нам на руку. Точнее, моим артиллеристам. Но вот, обгоняя свою пехоту, на нас устремились французские драгуны. Как я и предполагал, они были вооружены пиками. Посмотрим, что и как накопали гусары для встречи своих коллег. Но я надеялся, что конница будет наступать плотной лавой, но они шли тремя мощными волнами. Наверняка, бросили всю кавалерию. Пошли ва-банк. Ждать долго не пришлось. Первая волна достигла своих сюрпризов и уже первые десятки лошадей, подворачивая ноги, ломая шеи, начали падать, подминая собою и под себя всадников. Грохот пушек редута заглушил крики на поле. Ещё не все лошади первой волны выбрались из ям, как уже вторая волна накатила сзади. Всадники, воспринявшие массовое падение предыдущей волны за обстрел фузилёрами, разобрались. Но очень многие – поздно. Если больше двух третей лошадей первой волны остались там, то со второй, только около половины. Третья волна только притормозила свой ход и, перейдя на шаг, стала осторожно пересекать опасное место. Лошади умные животные. На расстоянии ста шагов наши пикейщики дали залп по оставшимся в живых кавалеристам, подчистую уничтожая эскадроны. Но из-за их спин уже выскочили новые, жаждущие мщения. Наши солдаты быстро передали назад разряженные ружья, а им взамен протянули другие. Ещё один залп. Новые десятки всадников слетели с сёдел. Третий залп сделать не успели. Бросив на землю фузеи, пикейщики похватали свои пики и, уткнув тупые концы пик в землю, выставили смертоносные жала против надвигающихся конников. Треск ломающихся копий, предсмертное ржание лошадей и крики людей смешались в один долгий и мучительный стон. Сражение началось. Десятка полтора наших гусаров, скрываясь за спинами пехоты от пик драгун, стреляло по французам из фузей, подаваемых им последней шеренгой. Туда же бежало два десятка крестьян. В качестве их командира я разглядел одного из ординарцев коннетабля. В это же время на центральный участок и правый фланг надвигались мощно и неотвратимо, как айсберги ледникового периода, французские терции по тридцать шеренг в каждой. С наших редутов раздалось по одному пристрелочному выстрелу. Небольшой недолёт, но человек по пять из первых шеренг, упало. Французы, очевидно решив, что мы остались без артиллерии, совершили ошибку, построив свои войска с такой глубиной. Наши немногочисленные орудия своей картечью подрегулируют соотношение сил. В центре наша фаланга зашевелилась и слегка расступилась. В промежуток выкатили большую кулеврину, и артиллерийская труппа быстро начала её заряжать. Надо не забыть и наградить, кто это приказал. Залп кулеврины смёл около сорока человек противника. Если бы не офицеры, то в их терции была бы уже паника. Но выскочившие перед строем офицеры что-то кричали и строй восстановился. Им бы сейчас в атаку побежать, но по Наставлению не положено. Иногда армейская тупость своих офицеров помогает врагу одержать победу. А такие тупые офицеры чаще всего бывают из числа сынков генералов, маршалов и прочей дворни при дворце. Но сейчас это тупое следование Наставлению было мне на руку. Орудие готовилось ко второму залпу. А тут и пушки редутов удачно накрыли вражеское войско.
Справа от меня на холме, где была установлена палатка кардинала, среди непрекращающегося грохота взрывов, был слышан зычный голос.
Господь, Бог мой!
Ты дивно велик, Ты облечён славою и величием.
Ты одеваешься светом, как ризою, простираешь небеса, как шатёр.
Устрояешь над водами горние чертоги Твои,
Делаешь облака Твоею колесницею, шествуешь на крыльях ветра.
Ты творишь ангелами Твоими духов, служителями Твоими – огонь пылающий.
Но тут почти под самый холм докатилось вражеское ядро. Раздался взрыв. Прежде, чем холм затянуло дымом и гарью, я успел увидеть, как трое из числа священнослужителей упали замертво.
– А, если и пойду долиной смерти, не убоюсь зла, Господи,
Ибо Твой жезл и твой посох, Господи, успокаивают меня.– Прошептал я.
На левом фланге французы, используя мощь лошадей, в некоторых местах, подобно грыжи, продавили нашу оборону, хотя о прорыве пока нет и речи. Одна из артиллерийских гранат упала во французский строй почти на линии соприкосновения и разорвалась. Её осколки разлетаются на двадцать пять – тридцать метров, но в такой массе, в такой гуще, в таком скоплении лошадей взрыв разметал только французов, не повредив нам. Образовалась брешь. То ли пикейщики получили команду, то ли сообразили сами, но, бросив пики, схватили ранее брошенные и неиспользованные фузеи и дали залп. В результате строй кавалерии распался на два неравных куска. Пяти секундная пауза и пикейщики, вооружившись пиками, начали левый фланговый обход, оттесняя правую, более малочисленную группу врага. В этот проход, вслед за пикейщиками выскочил какой-то офицер с саблей в левой руке и начал что-то эмоционально кричать, указывая саблей на французов. Перемотанная бинтами голова, правая рука лежит на перевязи. Но по характерным дёрганным движениям рук я признал в этом офицере маркиза Джона, командира полка ополчения. Сказывается старая школа.
В это время в центре и на правом фланге сошлись французские терции и наши фаланги. На втором редуте только одно орудие продолжало обстреливать левый фланг гранатами, а остальные, перекатанные на правый фланг редута, начали осыпать картечью нескончаемые вражеские войска. Неприятным ячменём на веке одиноко стояла брошенная кулеврина, так необходимая на редуте.
– Барон! Я предлагаю кулеврину затащить на холм, где стоит палатка кардинала и оттуда бить гранатами. Расстояние как раз позволяет.
– Да, сир. Вы правы, сир. Вестовой! Быстро убрать палатку кардинала и прикажите артиллеристам запрячь лошадей и оттащить орудие на холм. Передайте, стрелять только артиллерийскими гранатами. Прапор! Отмашите командующему кавалерией отправить два эскадрона на левый фланг.
Какой же умница у меня коннетабль. Не прошло и пяти минут, ещё даже не успели впрячь лошадей в лафет кулеврины, а эскадроны уже поскакали в прорыв для усиления удара. Прибытие нашей конницы решило исход боя на правом фланге. Драгуны, бросая неудобные пики, бросились обратно под защиту своих пушек и пехоты.
– Прапор! Отмаши левому флангу – вперёд и направо.
ebooksa