Записки дворянина

– Бросить оружие! Поднять руки и выходи на берег. Я гарантирую вам жизнь.

Я, сдуру, чуть не крикнул, что я король. Наверняка бы нашёлся какой-нибудь фанатик и на прощание проткнул бы меня шпагой.

Живой и даже не раненый командир эскадрона продублировал на французском мою команду. Десятисекундная пауза и, бросая своё оружие в воду, начали выходить на берег уже побеждённые французы. Это не было планомерное отступление, как это было накануне, это была чистая безоговорочная победа. Теперь никто не скажет, что французы не проиграли войну, а просто удалились восвояси. Лишь с два десятка кораблей я отпустил по своей милости. По милости и ещё по кое-каким причинам. Но это не важно. Это потом и не вспомнят. Трубадуры ещё и приукрасят. Только пускай попробуют не сделать этого – отлучу от стола. Напряжение отпустило, но схватила боль. Сильная режущая боль в теле, в руке скручивали тело, заставляя наклоняться и сползти с лошади.

– Король ранен! Медикус! – Раздались крики. Меня подхватили и почти понесли к палаткам лазарета. Подбежал доктор. Меня уложили на песке, а доктор быстро и профессионально распорол камзол. Длинная резаная рана примерно на полдюйма в глубину рассекла мой бок, заливая королевской кровью крупный морской песок. Толстая салфетка и много слоёв бинта справились с кровотечением в этом месте. Рукав пришлось отрезать. Какой-то гад уколом шпаги почти насквозь проткнул мою державную руку. Хорошо хоть кость не задета, а то вместе с рукавом пришлось бы отрезать и руку. Насмотрелся я на это раньше. Кровь остановили, но не боль. Но я же король, ёшкин кот. Сжав зубы, поднялся. Отодвинул поддерживающие меня руки и медленно, проклиная всё на свете, пошёл к своей палатке.

– Сир, раны надо обязательно зашить. Может загноиться.

– Знаю. Сделаешь в моей палатке. Не хватало ещё мне матюкаться, и кричать в присутствии солдат. Стол там есть. Инструмент принеси.

Сбоку подошёл герцог и ненавязчиво подставил своё плечо. Вот паршивец, знает же, что и когда надо сделать. Спасибо ему. С помощью герцога идти стало значительно проще и не так больно.

В палатке, обильно полив виноградным вином, медикус, как последний садист, зашил мне раны и ещё раз перебинтовал. Залив в себя ещё кувшин полусладкого, я устроился на кровати под надзором пажей. Боль потихоньку затихала. Вскоре я заснул.

***

Проснулся от негромкого говора, почти шёпота. Но как могут шептаться мужи, привыкшие командовать в сражениях. Я зевнул и открыл глаза.

Барон Смит, герцог де Кале, два командира полка, Шерлок и Генрих сидели вокруг нескольких довольно объёмных сундуков. Моряки их называют, по-моему, рундуками. Откинутые крышки не столько открывали, сколько закрывали мне вид.

– Ядрёна вошь, барон. Вы мне весь вид закрываете. Будьте любезны отодвинуться. Я ничего не вижу. Мне же любопытно.

– О, сир, вы проснулись. Как дела? Как самочувствие?

– Было прекрасное, пока не увидел, что что-то рассматривают без меня. И что это такое?

– Улов, сир, нашего корсара. Французская войсковая казна. Целёхонька. Богатый урожай собрали вы сегодня.

– Не радуйтесь раньше времени, барон. Как я обещал, десятую часть заберёт себе и своим солдатам маркиз Генрих. Маркиз, надеюсь, вы не забудете при дележе добычи ваших павших солдат. У них тоже остались семьи. И эти деньги надо будет передать им. Кроме этого, джентльмены, мне придётся отдать годовое жалование всем погибшим в этих баталиях. Точнее, передать его их семьям. Всем до командира батальона, редута включительно.

– Сир, но годовое – это же огромная сумма.

– Полковник, сомневаюсь, что ваша семья обрадовалась бы в случае вашей гибели. Так почему вы считаете, что вдова простого фузилёра будет плакать меньше? Или его дети станут жить лучше, чем ваши? Они все отдали свои жизни за своего короля, т. е. за меня. Я не только строгий, я ещё и справедливый. Мало того, мы соберём мальчиков – сирот и возьмёмся за их воспитание и обучение. Воспитанные с детства воинским наукам и приученные к воинской дисциплине, они станут отличными прапорами и ротмистрами. Так что сначала отдадим долги, а уж потом начнём делить шкуру убитого медведя. Но устроить пир в честь победы мы просто обязаны. Только при этом, барон, постарайтесь, чтобы пленные французы не повязали нас пьяных и не увезли за море, востребовав выкуп. Глупо может получиться.

***

Как здорово, что в мою голову пришла мысль устроить пир в честь победы. Перепоручив сие мероприятие коннетаблю, я блаженно, не беспокоемый никем, лежал в своих походных апартаментах. Коннетабль честно заслужил все почести, которые ему сегодня воздают, и будут воздавать. Мой личный доктор напоил меня какой-то гадостью, уверив, что это снимет боль. Хотел сказать ха-ха, но рана на боку слишком глубокая и каждое движение отдаётся сильной болью. Скажу только – хи-хи. Боль можно заглушить и алкоголем, но я с пелёнок не приучен к пьянству, поэтому лучше просто спокойно полежу, потерплю и дам возможность моему телу самому справляться с этими заморочками.