Проклятый топчан — он будто создан для занятий садизмом.
Кстати, насчет везения. Пока что, несмотря на все неприятности, я в итоге ухитрялся выпутываться. Это проделки фортуны или результат моей неуемной жажды деятельности? Там, где любой опустил бы руки, я продолжаю барахтаться с диким энтузиазмом, как та упрямая лягушка, которая, вместо того чтобы утонуть в сметане, взбила ее в масло. И теперешний замысел органично вписывается в стандартную линию моего поведения — я бы на месте той квакуши довел дело до твердого сыра. Понимаю, что это невозможно, но ведь в случае со сметаной тоже использовалась натяжка.
Если мое упрямство помогало раньше, может, и сейчас сработает?
— Зеленый. Я знаю, что ты не любишь сидеть в клетке, но придется смириться — иначе ты можешь удрать и полететь меня искать, а это нежелательно. Но у тебя по-прежнему есть альтернатива. Подскажи способ вылечиться или хотя бы намекни: как связаться с теми, кто это знает? И тогда мы все переиграем. Мне ведь тоже не хочется в одиночку бродить по этим холмам — гостиниц теплых там нет. Ну как? Договорились? Скажешь?
Нахохлившийся птиц воплощал собой само недовольство: отсыревшие кончики перьев, взъерошенный вид, затаенная злоба в глазах — он не любил, когда его закрывали в клетке. Да и сухой закон в походе достал уже до печенки. И во взгляде еще что-то странное — пестрая помесь сочувствия и упрямства.
— Молчишь? Ну молчи-молчи… А еще друг называется…
Тут уж попугай не выдержал:
— Сходи и утопись по-быстрому — не заслоняй мне солнце!
Я покачал головой:
— Ну ты и сволочь!
— Молчи, смерд! Сгною!
— Зеленый! Если я вернусь, то первым делом тебя на бульон пущу!
— В этом вертепе могут и отравить.
— Я знаю, что ты тварь ядовитая, но ради такого дела рискну!
Тук, прислушиваясь к нашей милой беседе, насторожился:
— А чего это вы сказали «если вернусь»?
— Оговорился. «Когда вернусь».
Горбун недоверчиво нахмурился, а я, переводя мысли этого простодушного человека на другую колею, приказал:
— Епископу передашь, чтобы организовал перевозку угля от тех ям, что межгорцы в холмах устроили. Там его много уже должно накопиться. И до моего возвращения попугая не поить. Из клетки тоже не выпускать. И следить за его поведением.
— Чтоб ты до смерти подавился! — возмутился птиц.