— Как это — следить? — уточнил Тук.
— Если волноваться начнет, значит, готовьтесь встречать нечисть.
— Так если его не поить и держать взаперти, он весь замок разнесет. А вы говорите «волноваться»…
— Все равно следите.
— И долго вас ждать?
— Как получится. Дня три-четыре минимум, а то и неделю. Наверное…
Я ведь вряд ли продержусь здесь дольше. Но об этом Туку лучше не знать.
Эх, Зеленый-Зеленый… Ну почему ты молчишь? Ведь наверняка что-то знаешь. Гнусная скрытная тварь!
Вот и все. За поворотом дороги скрывается хвост колонны — всадники, обступившие вереницу устало плетущихся межгорцев. Они уходят в Мальрок, а я остаюсь.
С востока и юга все те же каменистые холмы, на западе петляет быстрая речушка, питающая Черное озеро. Лес здесь сводить некому — дикие места, но приличной растительности все равно мало. Лишь по берегу и в распадках темнеют зимние безлистые заросли, да кое-где на склонах зеленеют невысокие, но пышные заросли древовидного можжевельника.
Здесь и летом уныло, а уж сейчас…
Природа, будто приветствуя мое самоубийственное решение, плюнула в лицо порывом холодного ветра, усиленного шариками ледяной крупы. Пару минут как остался один, но уже проклинаю себя за глупость.
Ладно, пожалеть себя любимого всегда успею. Что мы имеем? Я один — это плохо. Но мне уже доводилось бывать в одиночестве. Я сумел море переплыть самостоятельно, мною медведь подавился. Так что опыт выживания имеется.
Я в не самой лучшей физической форме — это тоже плохо. Но и в таких делах у меня тоже есть опыт. Много ли найдется людей, способных на сломанных ногах сбежать из застенка, сжечь тюрьму, разгромить обитель инквизиции, отыскать пропавшего друга? Лично мне такой человек известен в одном экземпляре. Будь у меня зеркало — сейчас бы на него полюбовался.
Что с вещественным обеспечением? Имеется транспортное средство: лошадь (одна штука). Брать вторую не стал — сил не хватит управиться с двумя. В переметных сумах запас продовольствия, овса, сухая одежда, кусок натертой воском парусины. Тук даже позаботился о вымазанной в смоле лучине для растопки костров. При моем аппетите протяну недели две. Коню придется хуже — в основном будет довольствоваться подножным кормом. Ничего, как-нибудь перебьется.
Есть арбалет — не слишком сильный, но очень удобный. С таким даже немощный сможет управиться. Два ножа; легкий матийский меч, не раз выручавший в трудную минуту; свинцовая гирька на плетеном ремешке. Не сказать, что готов к серьезному бою, но хлеб нарезать сумею.
Если вспомнить мой великий поход по морю, тогда из имущества имелись лишь рубаха и штаны. Однако даже при столь слабом материальном обеспечении я сумел расправиться с медведем (один раз убил, на второй — убежал), преодолеть десятки километров водных пространств, развести костер и даже нашел себе кое-что перекусить.
В общем, по транспорту и матобеспечению у меня одни плюсы. Главное — не свалиться окончательно, а об остальном можно не волноваться. Если сейчас развернусь и направлюсь в Мальрок, скорее всего, завтра к вечеру увижу его стены. Но что мне там делать? Я не для того здесь остался. Пора браться за дело.
Старую дорогу искать не пришлось — мой четвероногий транспорт справился с этой задачей самостоятельно. Я просто направлял лошадку вдоль реки, и животное, незначительно маневрируя во все стороны, старалось выбирать оптимальный путь. Через какое-то время стало заметно, что когда-то в этих нехоженых местах было гораздо оживленнее. В природе ровные тропы сами по себе не возникают, тем более такие широкие. Брошенный тракт — доводилось уже по таким бродить в начале своей эпопеи.
Как я ни старался, но следов человеческих рук не замечал. Просто ровная лента, тянущаяся меж холмов. Ни брусчатки, проглядывающей между островками мха и пучками высохшей травы, ни остатков придорожных строений. Но все равно уверен — я на правильном пути. Это то самое место, о котором рассказывал умерший старик. Я иду по следам своего предшественника. Сворачивать некуда, и это радует — значит, направление единственно верное.