Муос

Бежавшие с Фрунзе-Кэпитал принесли в Немига-Холл новость о крахе режима. Узнав об этом, жирный губернатор пришел в полную растерянность. «Что же делать?! Нам всем конец!» — истерично причитал он. Воспользовавшись паникой, наложницы его разбежались. Впрочем, судя по всему, не все: через некоторое время губернатора нашли мертвым. Во лбу у него торчала арбалетная стрела. Говорили, что это была месть Нинки.

Боевики БНС с Немига-Холл приняли решение, которое показалось им единственно правильным в данной ситуации: они вырезали всех американцев под корень. После этого во Фрунзе-Кэпитал была направлена делегация с просьбой о добровольном вхождении поселения Немига (американскую часть названия станции они благоразумно опустили) во вновь создаваемую Республику.

* * *

Светлана сидела в комнатке на Фрунзе-Кэпитал, где временно квартировался Глинский. Перед ней стояла миска с тушеным картофелем и мясом. Теперь девушка могла есть вдоволь. До этого ей давали понемножку, чтобы после долгой голодовки не случилось несварения.

В вонючей яме она и Глина провели четыре дня. Странным оказался этот офицер Центра. Он обращался со Светланой грубо, кричал на нее. Но когда стражники попытались вывести девушку наверх, чтобы подтащить поближе к клетке, Валерий кинулся к ним и выхватил у одного из рук арбалет, а затем, воспользовавшись замешательством, сдернул с плеча и колчан со стрелами. Угрожая арбалетом, он сильным ударом ноги сбил лестницу, по которой пытались за связанные руки вытянуть Светлану, и сообщил, что из ямы никто живым не выйдет, пока не вернется его командир. Стражники могли запросто их перестрелять сверху, но на это у них не было приказа, и поэтому они выжидали. А обратиться к президенту боялись, так как пришлось бы доложить, что безоружный пленный разоружил конвоира.

А потом наверху началась какая-то суета. По выкрикам и разговорам пленные поняли, что президент убит. Кто это сделал, Светлане сразу стало ясно. И все равно они просидели в яме почти три дня, пока наконец их не освободили. Три дня почти без еды!

И вот теперь руки девушки тряслись от голода. Хотелось быстрее утолить его, наполнить прилипший к позвоночнику желудок, но она старалась есть медленно, хотя удавалось ей это с трудом. Глинский, видя ее смущение, отошел к стене и начал рассматривать какие-то выцветшие газетные вырезки.

— Спасибо, ты настоящий друг! — невнятно пробормотала Светлана. — Скажи, есть какие-нибудь новости о нашем отряде?

— Никаких. Известно, что они вошли в туннель, разбили засаду с Фрунзенской, а потом как сквозь землю провалились. На Фрунзенскую они не пришли, на Немигу не вернулись. Не знаю, что и думать…

— Я уверена, что они живы.

— «Уверена», — хмыкнул Глинский. — Что сама-то дальше делать собираешься?

— Пойдем с Глиной к партизанам. Вернее, я — к партизанам, а он — к себе, в Центр. Я думаю, что Радист и Митяй тоже вернутся к партизанам. По неметрошному Муосу они ходить не будут. Тем более с Майкой… Какая же я была дура, что не отправила ее на Партизанскую еще с Нейтральной! — согнувшись и обхватив голову руками, Светлана дальше разговаривала сама с собой. — Нет, пока Митяй жив, — а убить его непросто! — Майка тоже будет жива. И Радист тоже… Он хоть драться и не умеет, но за Майку глотку кому угодно перегрызет. И другие уновцы тоже…

Глинский перебил девушку:

— Да, ребята они крепкие… А этот, вожак их, — просто герой.

— Дехтер? — Светлана поежилась и грустно уставилась в одну точку, что-то представляя себе. Глаза ее повлажнели и стали темно-синими.

— Да-да, Дехтер… Про него тут уже легенды ходят. Говорят, что он послан «землянами». До сих пор не могут понять, как он со связанными руками, раненный, нашего любимого президента в ад отправил, да еще его стражу перекалечил. Кстати, ты еще всего не знаешь. Этих самых стражников сейчас допрашивают. Так вот они говорят, что Дехтер уничтожил какой-то чемоданчик, принадлежавший покойному президенту. Следователи с Вест-Гейт нашли обломки этого чемоданчика. Оказалось, что это остатки компьютера. Есть версия, что он приводил в действие какой-то механизм или оружие, представлявшее собой угрозу для всего Муоса. Вспомнили, что президент хвастался своим приближенным, когда был пьяным, что он все метро может в мгновение ока стереть в порошок. Уверен, что Дехтер знал, за что отдает жизнь.

— Я уже сама начинаю верить в диггерские легенды о Присланных.

— А во всесильных «землян» ты не веришь? — с усмешкой спросил Глинский.

— Да нет пока… А ты чего такой невеселый? Американцев свергли, вот-вот рабство отменят.

— Не знаю… Что-то не верю я в хорошие перемены. Молодой президент Республики входит во вкус. Рабство он отменять, кажется, раздумал. Освободил только тех, кто участвовал в революции, и взял их в свою армию. В туннелях американцев и бээнэсовцев десятками расстреливают, даже тех, кто ничего плохого не сделал. А семьи расстрелянных отдают в рабство вчерашним рабам — нынешним рекрутам новой армии. Президент, похоже, готовится идти дальше. Он и меня-то вызвал, потому что ему уже донесли о нашем с тобой знакомстве, и этот Игнат надеется получить информацию о положении дел в вашем регионе: численности армии, вооружении и прочее. Он назвал это «необходимостью наладить тесные контакты с партизанами и Центром». Боюсь, что наш президент — это новый диктатор, который со временем попытается захватить Муос. И опять кровь, разруха, голод… Я ему про ленточников пытался доложить — он же их на Вест-Гейт не встречал, слишком далеко от их территорий. Так он мне сказал, что я «сцыкло» и не улавливаю приоритетных направлений — со всеми вытекающими последствиями. Эх, гори все… Я вот по Настюхе с детками соскучился, хотелось бы их повидать…

Игнат Заенчковский сидел в кресле покойного Президента Штатов. Это было шикарное вращающееся кожаное кресло, в котором он буквально утопал. Теперь это его кресло — кресло президента Республики. Игнат был возбужден. Сердце его билось сильнее обычного, кровь бойко бежала по жилам, он остро ощущал свою победу. Свое могущество. Улыбаясь, смотрел он на карту Муоса, висевшую на стене президентского кабинета. Вот они: две большие линии давно уже нефункционирующего метро. От этих двух артерий, как капиллярные сосуды, во все стороны расходятся паутинки переходов, ходов и коллекторов. Эта подземная страна под названием Муос лежит у его ног.