Муос

Услышав стрельбу, несколько местных прибежало на помощь, но ничего изменить они уже не могли. За считаные минуты сопротивление было сломлено. Восток сдался. Все «несчастные» были взяты в плен, и по мере размножения червей их «обращали» в благородных.

Спустя два года ленточники предприняли аналогичную попытку захвата Московской. Но, зная от беженцев обстоятельства падения станции Восток, дозорные хладнокровно расстреляли детскую процессию еще на подходе к их укреплениям. Тогда «благородные» изменили тактику. Они распустили слух о перевороте и смене власти на их станциях и прислали делегацию с извинениями и предложениями о сотрудничестве с «новым правительством». Между станциями наладились связи. С Московской на Восток шли обозы. Они возвращались в полном составе. Московские жители не замечали, что вернувшиеся люди уже не совсем такие, какими они уходили. Они рассказывали о невероятном гостеприимстве и дружелюбии недавних врагов и советовали знакомым посетить их. На Московской медленно, но неуклонно росла популяция «благородных».

На этот раз ленточники решили не рисковать и не пытаться захватывать Московскую открыто. Они расширяли торговлю и общение с другими станциями, обращая «в свою веру» все новых и новых членов. Носители уже были на всех станциях восточной части Муоса и кое-где дальше. Все чаще «благородным» на этих станциях удавалось незаметно захватить несчастного, сделать ему пересадку и удерживать его в течение некоторого времени, пока червь приживется и начнет контролировать своего носителя.

Случались и казусы. Иногда маниакальные действия «благородных» замечались и пресекались «несчастными». Иногда операция по пересадке червя проходила неудачно, и новый реципиент умирал, так и не став носителем. Иногда кандидату в носители удавалось оказать сопротивление и позже рассказать о подозрительном поведении своих захватчиков.

Наконец большое количество необъяснимых случаев помешательства среди жителей метро было замечено властями станций. Администрация обратилась в Центр с просьбой прислать следователя для установления причин.

* * *

До Последней Мировой Дмитрий Остромецкий работал следователем в одном из Минских управлений милиции. Удар застал его в поезде метро, когда он ехал по служебным делам.

Остромецкий был талантливым человеком, его редкие аналитические способности были замечены и востребованы, как в мирной довоенной жизни, так и в Муосе. Запутанных преступлений в метро было предостаточно. Дмитрий возглавлял следственный отдел Центра, но ему приходилось расследовать сложные дела практически на всех станциях и во многих неметрошных поселениях. Во время Американской войны было не до правосудия, и Остромецкий пошел добровольцем в диверсионный батальон. Был ранен. После подписания Конвенции оказалось, что ни в Америке, ни у партизан, ни на Востоке следователи не нужны — инквизиция быстро разбиралась с делами граждан, а рабов приговаривал суд Линча. Следственный отдел был упразднен, но Остромецкого оставили в должности, и он продолжал заниматься своим любимым делом. Слава о его уникальных способностях докатилась до станций Востока, где уже назревала паника по поводу серии необъяснимых исчезновений.

Напуганные администрации несчастных восточных станций обратились к властям Центра с просьбой провести квалифицированное расследование. К просьбе прилагалось письмо, дававшее следователю неограниченные полномочия на территориях станций Востока с обещанием оказывать ему любую помощь и по первому слову выполнять все его требования.

Центр отреагировал на удивление быстро, и уже через неделю после запроса Остромецкий приступил к работе. По мере движения на восток он допрашивал пострадавших, очевидцев и других людей, которые, казалось бы, не имели никакого отношения к делу. Следователю, действительно, оказывали всяческую помощь и давали полную свободу действий, но его присутствие тут явно кому-то не нравилось.

Первое покушение на Остромецкого было совершено на станции Академия Наук. Один из специально выделенных для него охранников уже целился своему подопечному в горло из арбалета. Но ветеран американской войны быстро вскинул трофейную М16, неизменно находившуюся при нем, и продырявил охраннику голову до того, как тот успел нажать на спуск. Обескураженное руководство станции, боясь гнева Центра, сбивчиво приносило Остромецкому извинения. Тот же, не обращая на них внимания, думал о чем-то своем и в конце сказал:

— Интересно! Очень интересно!!

Что было интересно следователю Центра, озадаченные руководители так и не узнали. Дмитрий не доложил об инциденте и вообще не принял никаких мер в связи с тем, что вместо охранника к нему приставили убийцу.

Остромецкий пошел на следующие станции. Теперь он вежливо просил охранников идти немного впереди него и при этом постоянно держал руку на прикладе висящего у него на шее автомата. На каждой станции следователь проводил по несколько дней. Он вел допросы и беседы, изучал документы, проводил осмотры местности и еще какие-то исследования, не ставя никого в курс дела. Проблем с охранниками больше не было. Зато на походе к Московской по его маленькому отряду открыл огонь из пулемета один из защитников кордона. Оба охранника были убиты, а сам Остромецкий легко ранен в плечо. Террориста расстреляли тут же, на посту, его товарищи.

Но и второе покушение не остановило следователя. Наоборот, он с еще большим азартом и упертостью стал вникать в сложившуюся на станциях Востока ситуацию. Используя свои скромные познания в судебной медицине, Дмитрий тщательно осмотрел тело убитого, и затем обратился за помощью к врачу Московской, что-то записывая в тетрадь и вслух произнося лишь:

— Так-так-так… Очень интересно… Прекрасно…

Неделя ушла на допросы жителей станции. Особенно интересовали следователя известные обстоятельства захвата Борисовским Трактом станции Восток, нападения Востока на Московскую и последующего перемирия.

По его требованию была проведена эксгумация трупов жителей Востока, погибших при нападении на кордон Московской. Когда Дмитрий спустился в братскую могилу в отдаленной канализации, служившей кладбищем для местных, один из рабочих, участвовавших в раскопках, попытался его ударить лопатой по голове. Вмиг эта лопата оказалась в руках следователя, и он снес ею полчерепа заговорщику. Новый труп также был тщательно осмотрен и описан.

Наконец, Остромецкий объявил, что намеревается идти на станцию Восток, где, как он уверен, узнает причину странных сумасшествий.

Следователь отказался от сопровождения и ушел в туннель один. Только через несколько дней на Московской узнали, что он так и не дошел до станции. Поисковая бригада трупа не обнаружила. Исчезновение Остромецкого совпало с появлением на станции немой монашки-паломницы, замотанной в лохмотья. Она молча крестилась и молитвенно складывала руки, проходя кордон. Видно, намеревалась идти в монастырь, к отцу Тихону. Кордон, не обыскивая, пропустил бедолагу и забыл, что такая вообще была.

А еще через неделю на стол Ученого Совета Центра лег рапорт, который потряс весь Муос.