– Это хорошо, что прибыли, Владимир Николаевич. Долго в госпитале были?
– Три недели, ВВК признан годным к строевой. Вот мои документы. Не в курсе, что с моим дальнейшим предназначением?
– Понятно. Наверное, вы не в курсе, что Минская группа войск переформирована в 1-й Белорусский фронт, которым командует генерал Болдин. Бригада, сформированная на базе вашего батальона, с февраля стала стрелковой и продолжает сражаться в Белоруссии. В подразделениях бригады были большие потери, и ее пополняли за счет бывших военнопленных. Поэтому она была передана из НКВД армейскому командованию. После ранения Акимова ее возглавлял Григорьев, но тот тоже ранен и находится на лечении в госпитале под Воронежем. В отношении вашего дальнейшего прохождения службы ничего сказать не могу. По указанию начальника ВВ командиры и бойцы вашего батальона по прибытии направляются на базу батальона. Видимо, и вы вернетесь к своему прежнему месту службы. К нам из наркомата никаких отдельных распоряжений в отношении вас не приходило. Я бы знал. Вообще по этому вопросу вам лучше переговорить с начальником отделения, он, может быть, что еще в отношении вас знает. Иван Гаврилович сейчас у руководства, должен вот-вот прий-ти. Хотите, у нас посидите. Он к нам обязательно зайдет.
– Спасибо. Не знаете, а где лечится Акимов?
– Его тяжело ранили, приблизительно через неделю после вас, и он из Минска был эвакуирован в Брянск. Последнее сообщение о нем получено оттуда из эвакогоспиталя. Насколько я знаю, всех прибывших из Белоруссии отправляют на лечение в Тамбовскую область, так что, вполне возможно, вы с ним там разминулись.
Майора Иванова долго ждать не пришлось. Я не успел присесть на предложенный стул и обмолвиться парой слов, как он появился в дверном проеме. Иван Гаврилович пригласил меня к себе в кабинет.
– Владимир Николаевич, а ведь я вам ничем помочь не могу, – отвечая на мой вопрос, сказал майор. – Распоряжений в отношении вас не поступило, вашего личного дела у нас нет. Все, что у нас есть, – это ваша учетная карточка и сообщение из госпиталя. Бригада, созданная на базе вашего батальона и которой вы командовали в Минской группе войск, сейчас передана в НКО и продолжает сражаться в Белоруссии. Оставить вас в резервной группе командного состава нашей дивизии до решения вопроса о вас не могу. Так как в начале февраля у нас работала комиссия из Отдела по начсоставу Управления ВВ НКВД СССР, во главе со старшим помощником начальника 1-го отделения старшим политруком Меркуловым, в акте которой было указано, что, ввиду того что дивизия выполняет особо важные задания, необходимо категорически запретить назначение на должности лиц, находившихся в окружении, а указанный личный состав должен быть передан в НКО. У вас в батальоне практически все попадают под это указание. Так что все вопросы по дальнейшему предназначению надо адресовать к бывшему начальнику дивизии, а ныне начальнику внутренних войск НКВД СССР генерал-майору Шередеге Ивану Моисеевичу или к его заместителю старшему батальонному комиссару Бисярину.
– И что мне теперь делать? Ехать в отдел кадров Управления войск НКВД?
– Не спешите. Я только объясняю вам ситуацию. Ваш батальон с приданными подразделениями по штату числился в Учебной бригаде, прикомандированной к нам согласно пункту 3 приказа НКВД СССР № 001479 от 5 октября 1941 года о формировании нашей дивизии. Фактически бригада нам не подчиняется и находится в непосредственном подчинении наркома. Вот вам туда и надо обратиться… (Спрашивается, чего тянул? Направил бы сразу, и всех дел!) Да, я забыл сказать, что часть подразделений, ранее числящихся в составе вашего батальона, приказом наркомата стали строевыми частями нашей дивизии.
– Можно об этом поподробнее?
– О переформировании авиагруппы Паршина, я думаю, вы знаете?
– Да. В общих чертах.
– При формировании смешанной авиадивизии в нее вошли подразделения авиагруппы, а также ваши отдельные подразделения: зенитный дивизион, рота связи, часть транспортной и ремонтной рот. Батальонная тактическая группа, которой командовал лейтенант Козлов, в боях понесла большие потери в личном составе и технике, поэтому в конце февраля ее расформировали. Управление группы, танковый батальон, мотострелковая и тыловая роты, самоходные артиллерийский и минометный дивизионы вошли в состав нашей дивизии. Лейтенант Козлов оставлен заместителем командира танкового батальона. Школа снайперов теперь тоже числится в составе нашей дивизии.
– Понятно, а что вообще осталось от моего батальона?
– Не так уж и мало. По штату в нем четыре роты: егерская, две штурмовые и рота тяжелого вооружения. База, подразделения обеспечения, часть ремонтной и учебной рот тоже сохранились. Приедете к себе на место, все сами увидите…
После всего услышанного настроение у меня резко испортилось. Идя мне навстречу, Иван Гаврилович по телефону связался с начальником штаба ОМСБОН майором Злобиным и своим однофамильцем начальником оргстроевого отделения капитаном Ивановым. Последний мне и помог понять, куда же мне направляться и что делать.
Сергей Алексеевич предупредил, что мне ни в коем случае без личного разрешения комбрига нельзя появляться в отделе кадров НКВД СССР для получения назначения. Рекомендовал приехать к нему и сдать свои документы, а пока я буду ехать, он сам свяжется с ОК и решит по мне все вопросы. Не теряя времени, я поехал в штаб Отдельной мотострелковой бригады особого назначения. Хорошо, что был на своей машине, а то мотаться из одного конца города в другой было бы тяжко. Настроение было откровенно плохое, под стать погоде. Еще вчера была метель и стояла зима, а сегодня зарядил дождь и все развезло. Так и у меня от новостей утром настроение было неплохое, а к обеду хуже некуда. Жалко и обидно было видеть разрушение того, над чем бился столько времени.
К моему приезду все уже было решено, согласовано и одобрено. Не зря же говорят, что в кадрах решают все.
Капитан сообщил, что на основании приказа НКВД СССР от 18 января 1942 года № 00145 из 2-го отдела наркомата создано 4-е Управление НКВД СССР, куда теперь бригада и входит. Во главе Управления стоит Судоплатов. Реорганизация коснулась и нас. Мой батальон был официально выведен из состава бригады, прошедшей очередное переформирование. Батальон оставался воинской частью, подчиненной лично наркому и начальнику 4-го Управления НКВД СССР. Он сохранял свой номер и оставался в списке действующей армии, а я оставался его командиром, поэтому удостоверение мне менять не стали. Неизвестно по какой причине теперь батальон по всем официальным документам будет числиться в качестве четвертого батальона Московского мотострелкового истребительно-диверсионного полка УНКВД Москвы и Московской области. При этом вся батальонная корреспонденция и текущие вопросы в рабочем порядке будут решаться через ОМСБОН. Печать и штампы в батальоне остаются старые. Представляться руководству полка и УНКВД мне было не обязательно, они об этом предупреждены.
Почему и зачем нужны эти организационные пертурбации в родном ведомстве, лично мне и кадровику были непонятны. Но раз так сделано, значит, надо, а раз так, то приказы не обсуждаются, они выполняются.