– Спасибо… что рядом.
Пересохшие губы прошептали эти слова, и Эмма слабо сжала его руку. Она улыбалась. Нежный взгляд Анри скользнул к ее губам. Шершавые пальцы коснулись ее лица, обвели контур, после чего прильнул к ним, мешая ей договорить поцелуем. Сначала мягким, нежным, боясь, что для нее это пока слишком. Был аккуратен: показывал свои чувства неспешно, без нажима и напора. Это не было магией, но внутри разлилось непривычное тепло и ощущение счастья. Больше, чем ее дыхание, не нужно.
– Всегда рядом.
Ведьмак прошептал это на ухо, чувственно и почти невесомо касаясь ее сердца, бережно поцеловал в висок и убрал прядь волос с лица. Внутри все отзывалось на ее слабые прикосновения, на теплый и благодарный взгляд. Видел – верила, знал, что сможет уберечь. Анри знал, для чего все это было, знал, что риск стоил того, чтобы сейчас спокойно вбирать воздух в легкие и понимать: завтра будет такой же спокойный день, как и сейчас.
– Отдыхай, еще немного, и все встанет на свои места.
Он облегченно выдохнул. Теперь у них есть время быть свободными, время, когда можно просто отдавать свои чувства и наслаждаться теплом, полученным взамен. Их судьбы навсегда связаны. Их жизни теперь принадлежат им самим.
Город накрыл мелкий дождь, после – гроза. Вода разогнала холодный северный туман. Он вернется, чуть позже, спустя пару дней. Вместе с первым снегом и холодами. Местами виднелись выцветшие листья, скомканные в придорожную грязь.
– Ничего, холод пройдет, скоро пройдет.
Алан бережно прижал Аннетт к себе. Подумал несколько секунд и переместился. Пустынная и мокрая улица вновь погрязла в тишине. Он не решался на еще одно перемещение, но до лечебницы слишком далеко. Ни ему, ни Ани не хватило бы сил.
– Пусть остается – так чувствуется, что я жива.
Ведьма неуверенно улыбнулась. Узнавала белоснежные стены лечебницы, привычный для них аромат трав и лекарств, немного мятного порошка и свежее накрахмаленное постельное белье. Дальше все смазалось, спуталось. Местами ей виделись кошмары, наполнял страх за отца. Она ведь ничего не знала, не могла спросить, вырваться из плена снотворных, которыми ее накачивали, чтобы организм быстрее отошел. Ненавидела, теперь ненавидела эти стены, словно те стали ее клеткой, из которой не выбраться, даже если сломать прутья: она слишком глубоко под землей, чтобы мнимое ограждение казалось последним шагом к свободе.
Алан пришел в себя через пару дней. Подействовали восстанавливающие зелья, заклинания. Аннетт нет. Она была ослаблена. Нежная, тонкая, хрупкая, словно фарфоровая, она держалась и без того слишком долго. И, черт побери, он не мог быть рядом.
Теперь он проводил часы у ее кровати. Хмуро поглядывал на то, чем ее лечили, но пока не спорил. Мари дергать не мог – у нее свой больной. Другим не доверял. Возможно, поэтому в их палату старались меньше заходить. Медсестры побаивались колючего и пронзительного взгляда, за которым, если что, последовали бы действия.
Алан был нежен только с Ани. Угрюмый взгляд сменился теплом, ушел мрак и нелюдимость. Его тепла хватало, чтобы успокоить мечущуюся во сне ведьму. Осторожные, успокаивающие прикосновения, бережность, мягкие поцелуи в висок. Он не переходил границ, не заходил дальше, чем стоило, просто отдавал то, в чем она сейчас нуждалась.
Несколько раз заходил Тай. Он, словно копия Тодора, сурово смотрел, читал историю лечений. На этот раз именно его голос доносился из коридора. Холодный, ледяной тон. Вампир говорил чуть громче обычного, показывая свою власть и отчетливо оставляя понимание, что никто не сможет его остановить.
Через секунду дверь палаты резко распахнулась, но Тай закрыл ее осторожно, без шума. Заблокировал заклинанием. И только после подошел к Аннетт, придержал голову, магией убрал из крови снотворное и заставил выпить зелье, переданное Мари.
– Лекарь против быстрого восстановления. Черт возьми, одно зелье, одно несчастное зелье и никаких мучений, никаких снотворных и обезболивающих, просто пузырек и пара часов слабости, – он явно злился. – Теперь все будет хорошо, ну, не волнуйся.
Тай мягко уложил ее обратно, заправил прядь волос за ухо.
– Забери ее домой, там будет лучше. Учти, у вас немного времени, а в особняк Тодора никто не явится: своя жизнь дороже.
Он прошептал Ани, что с Тодором все в порядке, чтобы берегла себя, и исчез, оставив их наедине: его ждала работа. У Стражников нет ни выходных, ни времени для паузы. Они – защита города.
ebooksa