Призрачные нити

Ведьма ничего не ответила, она покорно подчинялась, как всегда, выбирая плыть по течению, скрыться в своем мире, лишь бы не сойти с ума от происходящего. Ее защита – отсутствие сопротивления. Так проще принимать тяжелую действительность. Правильно или нет? Это не имело значения – Эмма так было легче дышать влажным воздухом туманного городка.

После похорон все молчали. Ник ушел в себя, его явно что-то беспокоило, но ведьмак замкнулся, скрыл свои эмоции для других и спустился на нижние этажи, где ему отвели спальню.

– Я сделаю чай? Тебе стоит согреться.

Джин-Рут не дождалась ответа от Анри и приняла это молчание за согласие. Она перебирала каштановые волосы. Удивительно, как она сроднилась с этим цветом. Он делал ее старше, взрослее, придавал контраста с бледной кожей, и выступающий румянец не казался таким заметным.

Электрический чайник заработал со второго раза. Давно пора заменить, но им почти никто не пользовался. Кухня наверху предназначалась для гостей, а они нечасто являлись в этот дом. Тодор ограничивал круг лиц, которые могли переступить этот порог. Только близкие – его брат, Мари, Марго… и, конечно, пара доверенных работников: Лана, которая была управляющей и ответственной за порядок, а также Ланс – он глава Стражников, патрулирующих город.

Джин-Рут прислонилась к столешнице и, нахмурив брови, смотрела в пол. Ее алые губы расплылись в нервной улыбке.

– Ты же не думаешь, что Тодор из большой любви принял наследие? – Ведьма не решилась посмотреть в его глаза. – Он, как всегда, играет со всеми, сплетая наши жизни в нужный ему узел смерти. Я видела его знак на Маскараде. Этот символ ни с чем не спутаешь. Y на обоих запястьях. Яркий, полыхающий, но при этом призрачный знак. Сейчас есть, в следующую секунду он невидим.

– Если видела, боюсь, твоя судьба предрешена, – Анри встревоженно коснулся ее плеча и хотел обнять, вот только уверенный взгляд Рут остановил его.

– Что бы меж нами ни было – это игра, всего лишь игра на моих чувствах, с моей жизнью, без права на ошибку, – ведьма положила ладонь на его грудь и продолжила говорить. – Ты часть меня. Если хочешь, чтобы отпустила, – попроси, но не отказывай. Чувства не понимают препятствий. Они либо есть, либо их нет.

– Ты устала, переживаешь, Джин, все будет хорошо, – Анри бережно и мягко обнял ее, но тут же почувствовал толчок.

Ведьма отошла на шаг. В ее глазах заблестели слезы.

– Конечно, устала. Работа в лечебнице, учитывая слабый дар, практически невыносима. Без Алана я словно пуста, он всегда поддерживал меня, наполнял верой в то, что я смогу. И от этого становилось легче переносить неудачи. Молчи, – ведьма покачала головой. – Думаешь, я и без знака не догадалась бы? В предсказании сказано, что оно не осуществится, если кто-то погибнет до получения зеркального символа, но после – это уже не важно. Я одна из тех, кто не имеет знака темной магии. Мне нечем противостоять, нечем защититься. Единственное, что я могу, – отдать себя. Думаешь, Тодор не говорил этого?

Джин-Рут прерывисто дышала, стараясь взять себя в руки и остановить накрывающую ее истерику.

– Не говори, ничего, не говори. Слова ничего не значат, если их значение читается во взгляде. Тебе жаль, я тебе дорога, просто иначе… не так, как мне того хотелось бы, – она сократила дистанцию, горько усмехнулась и сжала его ледяную руку. – Анри, прошу, дай мне этот шанс быть счастливой, хоть пару минут в своей жизни. Без обязательств, без всего. Лишь бы не из жалости. Я все понимаю, вы мне дороги. И Эмма тоже, пусть я знаю ее пару мгновений – нас связывает длинная история рода. Боюсь, мне, как и тебе, известно о ней больше, чем ей самой.

Помещение наполнил пар от закипевшего чайника. Сломанный механизм открыл крышку раньше времени, и он растекался по небольшой гостевой кухне, наполняя его влагой и теплом. В доме царила прохлада.

Джин опустила плечи, слегка сутулясь, под тяжестью своих переживаний. В ней не чувствовалось ни капли напряжения, но от каждого движения сквозило нервозностью и нежеланием принимать действительность. Ее выдуманный мир рушился, обнажая реальную жизнь.

Тонкие пальцы дрожали, ведьма взяла в руки две чашки и принялась заваривать травяной чай, который заранее настояла еще утром. С растениями ей было легко – она знала все свойства и часто помогала в Лавке Зодчего с приготовлением зелий, но попасть в кабинет Тодора ей так и не удалось. Там разрешалось помогать только Аннетт.

– Ты не одна, никогда не была одна.

Анри забрал у нее из рук чашки и крепко обнял, позволяя положить голову ему на плечо. Он вдруг заметил, как для Джин сложно принять происходящее, насколько она хрупкая и беззащитная. Несмотря на то что ей уже было восемнадцать, она оставалась отчаянным подростком, желающим скрыться от мира волнений и переживаний. Ведьмак помнил, как в детстве смотрел на нее, когда та заливалась звонким смехом, играя со старшим братом, как Алан опекал ее, стараясь заглушить потерю родителей и показать, что она не одна. Не словами – поступками.

Она держалась из последних сил, но ощущая, как ведьмак взял ее руки в свои и заглянул в глаза, расплакалась. Он позволил ей заплакать. Ведьмак коснулся спутанных волос и легонько прижал к себе.