Ротмистр

Ревин всеобщей радости не разделял, выглядел мрачным. Победа ему эта далась нелегко. Боролся Ревин с мыслью, что жизни одних, сменял он на другие. И казаки ему дороже стали, чем все эти господа ученые. Или кто они там есть.

Показалась лошадь с двумя седоками. Приглядевшись, Ревин узнал черного жеребца Айвы.

«Жива», отлегло от сердца.

Позади девушки на широком крупе неловко сидел Вортош, баюкал простреленную руку. Айва тревожно рыскала взглядом, выискивала кого-то. Увидев Ревина, откинула поводья и, вихрем вылетев из седла, бросилась к нему, повисла, обвив руками и ногами, в глазах ее стояли слезы.

– Я искала тебя среди мертвых.

– Полноте, сударыня. – Ревин погладил девушку по волосам, мягко отстранил. – Не время сейчас…

На повозках свозили раненых, укладывали в тень. Среди них отыскался и Семидверный, но был урядник настолько плох, что его даже положили особнячком, вот-вот отойдет. Ревин поправил подложенное под голову раненого седло. Большего он сделать не мог.

– Эх, Данилыч…

Из-под трупа лошади извлекли казака Дуракова, привели в чувство. На вид казался он целехоньким, только текла кровь из разбитой головы. Видать, когда падал, приложило о камень. На слова Дураков не реагировал, глядел непонимающим взглядом, и все старался подняться и уйти куда-то, обнаруживая симптомы контузии.

Капитана Одоева среди уцелевших не было. Для него этот бой стал последним.

Тот несчастный, что выжил, сидя на колу, сейчас лежал недвижимо на рогожке. Над изувеченным телом, в котором едва теплилась жизнь, склонился длиннобородый старец Опанас, врачевал какими-то снадобьями, что-то вливал в рот. Поодаль на корточках сидел Шалтый. На немой вопрос монгола старец лишь грустно покачал головой.

– Это Олтый, брат Шалтыя, – пояснил Вортош Ревину. – Это он нас привел. Держался, сколько мог…

Вортош помолчал.

– Я хотел поблагодарить вас, полковник…

Ревин сухо кивнул:

– Пустое…

Ревин рассматривал круто уходящую в небо скалу, стоя у подножия. Почти правильную форму зуба слегка портили незначительные выступы и впадины. Ревин приблизился, желая дотронуться до пористой поверхности, оплавленной адским жаром. В следующий момент оба не пристегнутых на застежку револьвера вырвались из кобуры и прилипли к камню, при этом глухо стукнувшись и создав опасность самопроизвольного выстрела. Вдогонку потянулись из-за спины шашки в ножнах. Лишь ценой немалых усилий удалось оторвать револьверы обратно.

– Экспериментируете? – окликнул Ливнев. Усмехнулся, огладил давно не бритую щетину и поманил за собой. – Здесь имеется обратный эффект, полюбопытствуйте, господин полковник! Попробуйте дотянуться чем-нибудь металлическим. Только не пораньтесь!

Ревин ткнул в матово-красную стену концом шашки. Но какая-то сила увела лезвие в сторону, выкручивая из руки эфес. Размах дело не исправил, шашку отбросило, опасно мелькнуло острие.

– Магнит, я полагаю, – предположил Ревин.