— И потому превратились в изнеженных слабаков и чистюль.
— Не скажи так, Коля, — смеясь сказал Митя, — демиурги, что мужики, что дамы, ребята крепкие и их шапкой с горшка не собьёшь. Но в одном ты прав, к грязи они непривычные. В первую очередь потому, что мигом наводят везде идеальный порядок.
— Тем не менее ты не считаешь их хорошими бойцами. — Веско заметил Николай и спросил — Дмитрий, а ты не думаешь, что я, став здоровенным лбом, захочу кое-кому отомстить?
Митяй с улыбкой успокоил его:
— Нет, Коля, так я не думаю. Превратить тебя в амбала покруче Конана это полдела. Тут большого ума не надо. Помимо этого мы ведь сделаем тебя ещё и демиургом, что хотя и займёт какое-то время, тоже не составит особого труда. В тебе, Николай, меня привлекает такая твоя черта — у тебя внутри, словно сжатая стальная пружина спрятана. В общем ты способен, когда припечёт по-настоящему, взорваться с дикой силой. Это мне нравится.
Николай Краевский потупил взгляд и проворчал:
— За это я уже от отсидел, — после чего робко улыбнулся и тихо сказал, — вообще-то, Дмитрий, теперь, когда я узнал, что на свете есть демиурги, мне куда больше хочется стать одним из них. Если, конечно, у меня получится. Ну, а если за это нужно сразиться с какой-то чёрной нечистью, то я согласен. Даром ведь в жизни ничто не даётся. Что я должен сделать?
Узнав, что ему всего-то и нужно, что взять из дома лишь самое для него дорогое, а всё остальное вместе с жалкой халупой отдать Матери Земле и переселиться в роскошную виллу в Лагонаках, Николай очень удивился. Митяй перенёс его в новый дом и сдал с рук на руки двум верзилам-даргтанам на перековку, а сам пошел к следующему дому. В этот день с лица земли навсегда исчезло четыре посёлка, а вместе с ними почти полторы сотни горных дорог, включая узкоколейку. К вечеру природному ландшафту этих мест был возвращён первозданный вид, а в новые дома въехало почти пять тысяч человек. С большинством из них сразу же начали работать ведлы-педагоги, хотя старикам и старухам ещё не была возвращена молодость. Митяй решил, что этот процесс лучше сделать постепенным. Для начала им преподали вводный курс ведловства и ознакомили их с его азами, чтобы было чем заниматься в дальнейшем, но не всем.
Некоторых людей, у кого к тому имелись ярко выраженные способности, погружали не только в куда более серьёзное ведловство, но и в основы демиургии. Ну, это в любом случае было только самое начало и впереди у них были долгие годы учёбы. В этом плане с Николаем Краевским всё происходило иначе. Алексей и его старший сын Пётр не стали с ним церемониться, как и не стали звать на помощь княгиню Ольгу. Они и сами могли превратить этого тщедушного типа в такого же здоровенного парня, какими были не только от природы, но и благодаря целенаправленной работе над собой. Ни в одном, ни в другом было невозможно заподозрить классического неандертальца, так они выстроили свои тела. В отношение Николая они решили применить методику взрывной трансформации, отчего тот сразу же отключился. Зато когда Митяй заявился в дом этого парня, рост которого стал более двух метров, то сразу же озабоченно зацокал языком. Он и не предполагал, что его просьба — "Превратите этого заморыша в настоящего рыцаря", будет мало того, что буквально, так ещё и с такой быстротой. Своим оханьем Митяй разбудил рекрута и тот моментально подскочил с кушетки. Одетый в одни только шорты в обтяжку, Николай представлял из себя просто потрясающее зрелище. Алексей и Пётр поработали над его телом ничуть не хуже Фидия и создали идеального атлета.
Николай, погруженный в глубокий сон без сновидений, так ничего и не почувствовал во время почти семичасовой операции, а потому, поначалу, не на шутку испугался. Тем более, что проснулся в просторной, совершенно пустой комнате с зеркальными стенами. Испуг прошел быстро и Николай с удивлением уставился на зеркала, отразившие громадного, мощного, но вместе с тем стройного и гибкого атлета, одетого в одни только обтягивающие тело синие шорты. Митяя он, поначалу, даже не заметил, а когда увидел его, то удивлённо воскликнул:
— Что это со мной случилось?
— Так, ничего особенного, — проворчал Митяй, — ты просто побывал в руках двух садюг, которые ни к своим, ни к чужим телам не имеют никакого снисхождения. Ладно, я думаю, что ты это как-нибудь переживёшь. Ну, что же, раз они решили не валандаться с тобой, то ничего не поделаешь. Вообще-то я думал, что они оставят для тебя хоть какой-то фронт работы, а тут уже ничего, кроме физиономии, делать не надо.
Лицо у Николая, от природы было довольно-таки симпатичным, а теперь, когда с него сошли скорбные складки, прорезавшие щёки, и морщины на лбу, сделалось и вовсе красивым. Да, ещё и молодым. Парень потёр чётко очерченный подбородок, покрутил головой и весело откликнулся:
— Нет, своим лицом я вполне доволен.
— Ну, раз так, тогда давай сядем за стол и поговорим. — Предложил Митяй — Такое тело, каким ты обзавёлся, нужно хорошо кормить, а то, не дай Бог, оно возьмёт и усохнет.
Широко улыбнувшись, Митяй в мгновение ока изменил интерьер комнаты и превратил её во вполне обжитую столовую, совмещённую с отличной, современной кухней. С такой же молниеносной быстротой он накрыл на стол, выставив на него чуть ли не добрую дюжину самых вкусных блюд, которые ему только доводилось когда-либо пробовать. На Николая это произвело неизгладимое впечатление и парень растерянно пробормотал:
— Нет, я точно сплю. Разве такое возможно?
— Запомни, Коля, для демиурга нет ничего невозможного. — С улыбкой сказал Митяй — Это тебе не какое-то там пошлое волшебство. Хотя мне ещё не приходилось этого делать, молод ещё, с точно такой же лёгкостью любой из нас сотворит на фронтире десяток, другой галактик. Правда, на это уйдёт немного больше времени, но время, Коля, для демиурга не имеет никакого значения, как, впрочем, и всякие там законы физики, ведь это мы их создаём для решения разного рода задач, а не они диктуют нам, что можно делать, а чего нельзя.
Глава 14
Главное в профессии демиурга — маскировка