Хроники Шеридана

Сколько прошло времени, прежде чем он заставил себя пошевелиться?.. Молодость и присущая каждому живому существу жажда жизни взяли верх над слабостью, и он пополз к реке.

Прошла вечность, пока его пальцы ощутили влажный песок. Встав на четвереньки, он заполз на мелководье, опустил голову и, задыхаясь, всё пил и пил, и никак не мог напиться…

Внезапно он почувствовал, что кто-то смотрит на него. Продолжая лакать воду, он осторожно нащупал кинжал, и когда пальцы сжали прохладный металл, резко развернулся и вскочил. Но боль в раненой ноге швырнула его обратно в воду.

Туча брызг поднялась над ним, и сквозь сверкающую пелену он увидел на берегу всадника.

Женщина, одетая в белое, восседала на прекрасном белоснежном коне. Из-под головного покрывала цвета снега, выбивались длинные золотые локоны; спускаясь до колен всадницы, они переплетались с лохматой гривой коня. Её облик казался воздушным и прозрачным, но тёмные глаза смотрели строго, царственно прямой стан опоясывал меч, а в руках, сжимающих поводья, чувствовалась скрытая сила.

Юстэс медленно поднялся и, забыв о боли, приблизился к ней.

Ему хватило одного краткого мига, чтобы увидеть: незнакомка была прекрасна, точно божество, сошедшее с небес. Но её красота, вынуждая учащенно биться сердце, не вызывала плотского волнения – она заставляла преклоняться, подчиняться, забыв о собственной воле, – и человек благоговейно опустился на колени…

Она же смотрела на него сверху вниз, и если бы он в тот момент осмелился заглянуть ей в глаза, то поразился бы странной смеси жестокости, радости и печали.

Не говоря ни слова, она знаком велела ему следовать за собой. Хромая, он потащился следом, не думая, куда и зачем они идут.

В одном месте на берегу перед ними возникло зеленоватое свечение: воздух словно бы сгустился и пульсировал. Очевидно, это был портал. Всадница приглашающим жестом указала ему на переход, и он покорно починился её молчаливому приказу, не зная, куда это его приведёт.

…Когда человек исчез, женщина достала из складок одежды песочные часы, где за толстым стеклом медленно порхали светящиеся снежинки. Несколько дней назад она забрала эту стекляшку у Тезариуса. Демон на свою беду встретился ей на узкой тропе, ведущей от Драконьих скал к побережью.

– Слышала, ты послал человека, пришедшего Извне, убить меня?.. – спросила она тогда у чернодела, прежде чем обнажить меч.

Тезариус лишь презрительно усмехнулся в ответ.

Но напрасно он улыбался: магия Древних оказалась сильнее его колдовства, – ведь Высшие открыли бывшим рабам лишь малую толику своего Знания. Да и меч, омытый кровью дракона, которая сама по себе – смертельный яд для Тёмных, – знал свое дело.

– Времени осталось мало! – прошептала женщина, глядя на танец снежинок. – Тут я ничего уж не сумею изменить. Но он успеет… Он должен успеть.

***

На следующий день отца Себастьена провожали в последний путь. Он не раз говаривал, что хотел бы покоиться на Холмах, и магистрат распорядился исполнить последнюю волю покойного.

Обитатели Замка – не взяли только дядюшку-кабана – прибыли в маленькую церквушку на Холмах к десяти утра. Там уже собралась добрая половина Города.

Закрытый гроб стоял на специальном возвышении возле алтаря.

Мэрион вместе с остальными примостилась на деревянной скамье. Сквозь открытые окна лилась утренняя прохладная свежесть, в саду мирно жужжали пчелы, и ей казалось совершенно немыслимым, что её друг больше никогда не увидит этого неба, сада, полей, убегающих в Долину тропинок.