Хроники Шеридана

– Ты мне должен! – напомнил молодой советник. – Я тебе жизнь спас, значит, могу ею распоряжаться! – он намекал на утреннюю стычку с хоромонами. – Пойми: если я перестану быть человеком, ты мне только доброе сделаешь!

– Вдруг я ошибусь? – угрюмо возразил Гилленхарт, с тоскою заглядывая в пустую чарку.

Из-за осадного положения с выпивкой в Городе было туго, вино стоило бешеных денег, и юноша, просадивший за этот вечер в кабаке свое солдатское жалование, подумал о том, что наверное пропьёт всю добычу, захваченную у людоеда, раньше, чем выберется отсюда.

– Не ошибёшься… – усмехнулся Нордид. – Разве что сам станешь Тёмным… Но тебе это не грозит – ты ведь дал Клятву верности, и душа твоя в безопасности. Кстати, – он нахмурился, – голова Тезариуса, она точно была уже распечатана, когда ты её обнаружил?

– Да, – не моргнув глазом, ответил Юстэс.

– Ладно, – задумчиво проговорил советник. – К тебе его дух всё равно бы не смог прилепиться…

Юстэс соврал ради умирающего Певуна, памятуя об участи Ла Маны. Пусть агил окончит дни свои в мире, – зачем ему лишние мучения и позор? Вот если бы жрецы могли спасти его жизнь…

В противоположном от них углу громко засмеялись чему-то. Друзья недовольно покосились на весельчаков. Тьетли… Уж эти-то всегда хорошо устроятся. Вон, стол и теперь ломится от еды и кувшинов с вином! Хитрецы толстопузые… Юстэс откровенно недолюбливал этот маленький народец с тех пор, как его чуть не сгубил Рурус. Один из тьетлей – повыше и пошире остальных – весь вечер пялился на него: «Небось, прикидывает, как надуть!..» – зло подумал юноша, и словно бы невзначай продемонстрировал наглецу свой кинжал. Но нахал продолжал своё – Юстэс нет-нет да и ловил на себе его цепкий, внимательный взгляд.

– Мне пора, – сказал Нордид. – Скоро полночь…

– Как? Уже?! – воскликнул неприятно пораженный сим обстоятельством приятель. – Я не думал, что все так скоро…

– А когда? – с затаенной печалью возразил советник. – Противник сжимает кольцо все туже. Как знать, сколько у нас вообще осталось времени?.. Выпей вот лучше ещё. За мою удачу! – и бросил на стол тяжёлую золотую монету.

Надев шлем, Нордид твердым шагом направился к выходу, и ушел, не оглянувшись.

Оставшись в одиночестве, Юстэс впал в то угрюмое и озлобленное состояние, какое налетает порой на человека, когда винные пары улетучиваются, и минуты мнимого веселья сменяются тягостными раздумьями. Злые, разрозненные думы сменились постепенно сонным оцепененьем, и он уронил отяжелевшую голову на руки. Но тут рядом заскрипел отодвигаемый стул.

– Чего надо? – с вызовом спросил он. Против него уселся тот самый нахальный тьетль.

– Не узнал? – жутко знакомым голосом спросил низкорослый.

Юстэс выпрямился и откинулся на спинку стула. С трудом скрестив руки на груди, он с подозрением уставился на незнакомца.

– Кыш отсюда! – предложил он ему, подумав.

– Слыхал, ты стал героем, – как ни в чем не бывало, продолжал тьетль. – А куда же делся наш капитан?

– Коротышка?! – изумился Гилленхарт, внезапно узнав своего собеседника. Хмель разом слетел с него, и он вдруг почувствовал, что искренне рад видеть рыжего задиру.

– Он самый… – тихо подтвердил тот, многозначительно прикладывая палец к губам.