Хроники Шеридана

– Ух-ха-хаа-аа!.. – визгливый хохот разрезал тишину онемевшего вечера. – Убей их!.. – и в мрачнеющем небе вихрем промелькнула Зелла. – Убей!..

Дракон вздыбился ещё выше, стал еще больше…

– Бабушка… – прошептала Мэрион, не в силах отвести глаз от сверхъестественного создания.

***

…О, дитя! О, бутон надежды!

Ангел маленький, сладкий и нежный,

В глазках твоих – глубина мироздания

Жизнь ты моя, ты – моё оправдание!

Эту песенку она пела ни одному поколению. Пела тем, кто рождался, рос и старился на её глазах. Но даже когда ваше дитя превращается из пухлого и прекрасного малыша в некрасиво обрюзгшего толстяка или увядшую женщину с потухшими глазами – разве вы перестаёте их любить?.. Она встречала их первый крик и слышала самый последний вздох, видела, как они растут и расцветают, влюбляются, увядают и гаснут… Она любила их всех. Всем сердце!.. А оно у драконов – огромно!..

***

– Чего же ты медлишь??! – противный визг ведьмы больно ударил по нервам.

Подлетев к Дракону, Зелла замахала руками у него перед носом. Линд, выхватив у одного из Смотрителей жезл, разрядил его прямо в летунью. Но магический заряд не причинил ей никакого вреда.

Ведьма расхохоталась:

– Вам не справится со мной!.. Мелкие, ничтожные букашки!

Хальгиг медленно махнул передней лапой – в его сжатых когтях сверкнуло что-то крохотное – и этим предметом он стукнул ведьму по голове. От неожиданности она выпучила глаза и… мгновенно вспыхнув, прямо в воздухе сгорела дотла.

– Бабусенька плибила ведьму повалёшкой!.. – восторженно завопил Карапуз.

Весь вечер ребёнок просидел на дереве – и оттуда ему было очень хорошо видно, что Дракон сжимал в лапах серебряный черпак, коим в бытность свою в человеческом обличье, помешивал незабвенную овсянку. Бабушка и тут не смогла расстаться с любимой вещицей! (А может, она потому с ней никогда и не расставалась?..)

Опомнившиеся Смотрители наставили на Дракона оружие, но Хальгиг легонько дунул, и они кубарем покатились по траве.

Осторожно, очень осторожно, Хальгиг повернулся – все движения его огромного тела были на диво грациозны, – и пригнувшись под ветвями, вытянулся туда, где лежало безжизненное тело Орфы. Огромная рогатая голова нависла над серебристыми доспехами… Люди ахнули и затаили дыхание. Несколько минут Дракон пристально всматривался в девичье лицо – бледное, с погасшими глазами, неподвижно устремлёнными в небо. Из его тёмно-зелёных очей вдруг скатилась огромная хрустальная слеза. Тяжёлой каплей она упала прямо на стылую щёку девушки-воина и разбилась на тысячи драгоценных частей. Орфа вздрогнула… Её глаза ожили…

– Здравствуй! – слабо улыбнувшись, прошептала она одними губами.