Ага! Ну наконец-то, догадались… Сейчас все и изымут.
– Опаньки! Товарищ сержант, тут в рюкзаке…
– Сам вижу, что в рюкзаке. – Сержант пододвинул рюкзак поближе к себе. – Самого его обыщите. Да как следует! Что найдете, кидайте, вон, на крыльцо.
На старые рассохшиеся ступени тут же полетели карта, бинокль, нож, сорванные соцветия пижмы, какая-то непонятная хреновина и запасная обойма к «ПМ». Пустая.
– О, «зуда»! – узрев ту самую хреновину, обрадованно воскликнул сержант. – Обойма, смотрю, есть… А где пистолетик? Эй! Я тебя спрашиваю? – Командир небольшого отряда глянул на пленника со всей возможной суровостью, разве что усами грозно не пошевелил. Да и не мог – не усы то были – так, усишки, усики.
– Дык это… в болоте утонул пистолет-то, – «включил дурака» Будкин. – Тут трясина, недалеко. Ну там, по дороге… Я там «росянку» видел.
– «Росянку» и мы видели. А вот пистолета что-то не наблюдаю. Эй, парни.
– Да там, в болотине, говорю ж! Ой! Чего сразу бить-то?
Двое парней – те, кто поздоровее, – положив автоматы, тут же принялись молотить пленного. Били, что называется, от души, с каким-то даже радостным злорадством! Один – под дых. Второй – в печень.
Василий заскулил, скрючился.
– А это зачем? – Сунув в карман «хреновину», сержант удивленно взял в руку ярко-желтые цветочки. – Тоже хабар? Давай поясни, пока до смерти не забили!
– Да это пижма, – быстро заговорил проводник. – Она и от комаров, и от живота помогает.
– От живота? – хмыкнув, сержантик оглянулся на самого тощенького бойца. – Рядовой Борькин!
– Я-а!
– Как живот?
– Почти уже не болит, но… так…
– Ясно! – Суровый взгляд вновь перешел на пленного. – И что с ним делать? Как лечиться-то?
– Заваривать надо. Потом процедить… Хотите, так я покажу, как…
Молодой командир неожиданно засмеялся:
– Покажешь, покажешь. Если доживешь!