Живая игра: Вход

– Эту – спросил я, снимая со стены маленькую сякухати.

– Да, её длинна всего двадцать пять сантиметров. Тональность Соль. Строй – пентатоника. Это вполне профессиональный музыкальный инструмент, но хорошо подойдёт и для медитативных практик суйдзэн.

– А что такое суйдзэн?

– Это особой вид медитации, которую использовали дзэн-буддийские монахи Комусо, их ещё называют Монахами Пустоты. Посредством игры на сякухати адепт может достичь самореализации и просветления. Чем выше твоё мастерство, тем более высокая степень духовной самореализации. Суть практики предельно проста. Бери флейту и начинай играть длинные ноты. Одно дыхание – один звук. Одним единственным звуком можно достигнуть просветления. Звук сякухати погрузит тебя в определённое состояние сознания, с помощью которого ты познаешь себя и мир на более высоком и тонком уровне восприятия. Попробуй сам. Убери из головы все посторонние мысли и полностью сосредоточься на дыхании. Начни издавать любой звук, как видишь, здесь всего пять отверстий, четыре сверху и одно снизу, это пять элементов, пять стихий. Воздух, огонь, вода, земля и эфир из которого состоят тела надлунного мира. А так же четыре верхних отверстий – это Солнце, одно нижнее – Луна. Вообще сякухати – источник всех вещей. К тому, кто на ней играет – приходят все вещи. Разум человека, область света и область тьмы сливаются в одно целое. Если тебе это действительно интересно – бери и пробуй, и всё обязательно будет как надо. Но не сразу, а постепенно.

Я слушал монаха, как заворожённый, оказывается помимо чудесного звучания ещё такая любопытная теория и философия.

Взяв флейту в руки, я сразу почувствовал заключённую в ней силу, но не разрушительную, как от меча или любого другого оружия, а скорее спокойную, дремлющую силу, которая является основой всех основ и духом всех религий. Это было похоже на прикосновение к вечности.

– Закрой все отверстия и во время выдоха попробуй вложить в звук любую эмоцию, всё то, что ты хотел бы сказать мирозданию, создавшему человека, и в частности тебя самого.

И я попробовал. Лишь через полчаса у меня стали получаться хоть какие-то звуки, нестабильно, но всё же это были ноты, а не шипения воздушной струи, рассечённой срезом бамбуковой палки. Всё это время монах, молча и невозмутимо, наблюдал за моими попытками. Когда появились первые ноты, он произнёс:

– Это наилучший результат, который мне доводилось видеть за всю свою жизнь. Обычно новичку требуется два-три дня только на то, чтобы научиться извлекать хоть какие-то звуки.

Ещё через несколько часов, этим же вечером, я уже свободно играл интуитивные мелодии. Монахи, Юрий и Алексей, который тоже на моё удивление оказался нашим соотечественником, поражались прогрессу, а я как зачарованный продолжал играть всё новые и новые импровизации. И ощущение чуда не покидало меня на протяжение всей этой практики. Уже на следующий день я стал для монахов этого монастыря чем-то вроде феномена или знамения свыше. Хотя сам я пока относился ко всему скептически. Но, тем не менее, чудесная практика игры на флейте продолжала радовать меня день за днём. Моё дыхание, проходя через бамбуковую трубку, становилось дыханием самой жизни. А в комнате, которую мне отвели при монастыре, на небольшой деревянной дощечке была вырезана цитата одного известного японского монаха, художника и поэта, жившего в средние века:

«Играя на сякухати, видишь невидимые сферы, во всей Вселенной – только одна песня».

Иккю Содзюн

Собственно, кроме Юрия, что отворил мне ворота и повара Алексея, я был единственным русскоязычным обитателем монастыря. Все остальные монахи говорили на китайском, японском, и лишь небольшая часть – на английском языке.

Повар Алексей оказался ко всему прочему ещё и православным священнослужителем. Правда сейчас, разумеется, служб он не проводил, но молиться не переставал. И, так же как и я был большим поклонником творчества Виктора Цоя.

– В песнях Виктора простой и доходчивый смысл – говорил он мне за ужином, – а именно – живи и радуйся. Это всё христианские идеи и традиции.

– Но я слышал, что Цой не был крещён, так как по национальности кореец, и мать решила его не крестить.

– Не имеет значения, обряд крещения лишь условность. – Махнул рукой Алексей.

– Странно слышать это от батюшки.

– И, тем не менее, это так. – Он улыбнулся, – К тому же от батюшки, который практикует дзэн, чередуя это с православными молитвами, не так уж и странно, не находишь?

– Хм, действительно. – Я улыбнулся в ответ. – А как ты понимаешь дзэн? Что это такое по твоему, религия или философия?