Антропогенез

Шрам нервно замахал головой, старясь не думать о страшном существе.

– Что это за существо? – подавленный своим бессилием пробормотал Шрам, стараясь трясущимися руками взять горошины вилкой, но они назло падали обратно в тарелку.

– Твоя будущая невеста! – старший давясь и смеясь одновременно, пытался запихнуть еще кусок. Отец вроде бы хотел сказать что-то, но старший его перебил. – Нам нужно здоровое потомство, так что ты ешь! Запомни, чем мягче лежать, тем слаще вставлять.

Старший засмеялся, а Отец заулыбался звериным оскалом.

Младший лишь нервно трясся, но ничего не произносил, хоккейная маска с него немного отодвигалась. Лишь только Шрам на миг взглянул на него, в тот самый момент он сдвинул ее, чтобы двойной ряд белесых зубов за пару секунд перемолол огромный кусок мяса. Хотя лица не видно было, желание увидеть все лицо у Шрама отпало.

Отец, доев кусок мяса, налил себе сока и отрезав приличный кусок от мяса на вертеле, бросил его в темноту:

– Ешь, ты мое золотце, не слушай этих дураков. Ты очень прекрасна и грациозна, просто не все пока могут оценить твою красоту.

Шрам опять постарался заглянуть за плечо, но увидел рядом с ним жуткие насекомоподобные глаза, которые ушли с его обзора. Его бросило в жар и липкий пот выступил на затылке. Все немного заулыбались, видя, как исказилось лицо Шрама. Отец привлек внимание всех, взял стакан и начал говорить:

– Опасные изменения человеческого генома и неготовность человеческой расы противостоять Богам сходятся в одной точке одновременного завершения и начала новой эпохи в процессе эволюции человека. Мы – венец человеческой эволюции! Весь мир принадлежит нам!

– Бред это все! Не венец рода человеческого – тварь, что у меня за спиной, которая лишь ждет команды оторвать мне голову. Не венец мальчик, который боится своего отражения в зеркале и прячет лицо под хоккейной маской, даже лютый зверь не ест себе подобных лишь ради того, чтобы удовлетворить чувство голода, я презираю это все и себя за это проклятье, – швырнув тарелку в сторону, прокричал Шрам.

Словно зверь прорычал Сэт и обрушился грозными ударами на Шрама. Шрам только смог закрыть голову руками и чувствуя, как руки превращаются в фарш, а на лицо брызнула кровь. Тварь, что была за спиной, отшвырнула Сэта и залезла на Шрама сверху, тараканоподобная, похожая на ту, что они видели в подвалах супермаркета. Тварь оголила острые, как бритва, конечности с небольшими зазубринами, раскрыла пасть полную клешнеобразных щупалец, тонких, с клыками на конце, и лишь две странного вида косички, торчавшие сбоку, заставили Шрама вздрогнуть и попытаться встать, но тварь припечатала его к стулу и полным скрежета голосом прорычала:

– Он прав, мы все тут мерзкие твари, нам нужна достойная смерть, я хочу сразиться с тем, кто сотворил это со мной. Я хочу высосать у него всю кровь, за ту боль, что он причинил нам. Я хочу отрывать от него мелкие части, пока они не издохнут.

Младший снял с лица маску, и приблизился к Шраму, давая тому возможность разглядеть все изменения своего лица, большую часть которого занимал рот с двумя рядами зубов – тонких, прозрачных и острых, глаза, маленькие и злые, в глубоких надбровных дугах светились холодным огоньком, нос превратился в небольшой бугорок с тремя длинными расщелинами. На одной стороне виднелся уродливый нарост, который немного пульсировал и был обрамлен небольшими отростками. Получив нужный эффект, словно не слушавшимся языком проговорил, отрывисто глотая последние буквы:

– Я не боюсь своего отражения в зеркале, боятся они, чьи портки становятся полными перед смертью. А кто сразу не умирает продолжают гадить, в ужасе уползая от меня. Уйди сестра, разве ты не видишь, что он плюет на нас, видит кучку уродов, а мы для этого гребанного города сделали больше, чем кто-либо.

Старший Сэт уселся обратно, взял кусок мяса себе и, жадно оторвав зубами, произнес:

– Отец, рассуди нас. Почему ты молчишь?

– Садись дочка, садись сын обратно, мы его не тронем. Развяжите ему ноги, дайте чем обработать раны, он ничего не понял. Дух его не сломлен, он горит огнем, давай мы потом объясним, зачем мы здесь, и наши великие цели.

Шрам, дергающийся под тяжелым телом сестры, у которой нет даже имени, старался не смотреть в ее сторону, боясь до конца жизни видеть такое перед собой.

Отец сделал жест рукой, и сестра слезла с него, а он продолжил говорить:

– Шрам, ты лишь увидел, что хотел, а твои страхи сыграли злую шутку с торбой, ты думаешь, что ты все понял. Мы не едим человечину, это мясо мутантов, нам нужен мутаген, тебе он тоже нужен, пускай мутации тебя оставили внешне прежним, ты с каждым днем и с каждой дозой все дальше от людей, а жажда мутагена тебя терзает больше, чем даже нас. Это читается у тебя в глазах.