Страж Монолита

– Как можно было пройти сквозь это? – сталкер качнул головой на аномальное поле.

– Садись, – предложил дед, хлопнув ладонью по земле, – где мой табачок? – Раскурив сигаретку, он начал: – Я тебе сложно не смогу сказать, но по-своему объясню. Где самое безопасное место для блохи на собаке? Правильно, у нее на голове, вот так и тут. У каждой аномалии есть слепое пятно, на которое она не может повлиять или дотянуться, и не одно. Даже у подвижных. А если аномалии вот так друг на друге стоят, то они, стало быть, друг друга толкают, особенно если аномалии мощные и старые, они тогда становятся как старый лес, вроде нашего Рыжего. Все деревья большие, друг друга ветками задирают, наверх лезут, а снизу места много оставляют, столько, что мы с тобой, Егор, запросто там гуляем. Усек? А если аномалии мелкие да молодые и не окрепшие, то получается, что мы как будто в молодняке или в кустах каких проход ищем. Тогда, сам понимаешь, там или ползком, или в таком, как у тебя костюмчике, чтобы, стало быть, не поцарапало да не подрало. Ясно?

– Ясно. А как эти слепые пятна увидеть?

– А вот это главный вопрос! Сейчас отдохну и покажу, – ответил Лесник, докуривая папиросу.

Через час хождения вокруг и частично внутри аномалий, слушая уроки деда, Егор понял, что за эту ночь он узнал об аномалиях больше, чем за все время пребывания в Зоне. Да и откуда ему можно было узнать? Определил болтом, куда наступать, подобрал, что имеется, и бежать к следующей или назад, пока мутанты или бандосы не появились.

– Да, наука, – сказал Бобр. Затем, повернувшись к Леснику лицом, он с чувством протянул ему обе руки и произнес, тряся крепкую мозолистую сухую руку: – Спасибо, Лесник, за все!

Дед крякнул и улыбнулся. Перекусив сальцем с хлебом, изредка подкидывая чернобыльцу нарезанные кусочки, они отдохнули.

– Ну, теперь пора и за добровольцами, – сказал дед.

– Какими добровольцами?

– Взамен Яшки и Борьки. Кто-то же должен у меня за той делянкой приглядывать от срамного люда.

– А что, есть такие, которые в лесу еще и того… шалят? – недоумевая, спросил Егор.

– Есть, есть. То Свобода придет, то долговцы, то сталкеры ваши. Найдут домик или землянку, переночуют, а сами где растяжечку выставят, где самострел соорудят, значит, мол, хатка наша и никто не заселяйтесь. А обо мне они не думают, все друг с другом воюют. Вот у меня видишь? – он показал старый шрам во всю щеку. – Свобода самострел поставила. Вначале растяжечки-то я убирал, ну, думал, побалуют и обойдется, вроде как не со зла, а потом вот на самострел нарвался, да еще и в живот заряд получил. Хорошо «золотые кольца» с собой были, а то даже у «души» сил бы, наверное, не хватило старика восстановить. И помощничек рядом сообразительный оказался, вот и остался я жив, но с того дня решил в каждую делянку, землянку по охраннику ставить, негоже мне старику по чужой дурости мучаться.

Егор промолчал, с другой стороны, со стороны Лесника, посмотрев на все междоусобные войны, ведущиеся в Зоне. Действительно глупости. Бегают все, выживают, друг за дружку из страха как будто держатся, поскольку, если по одному быть, то набегут те, у кого дубинок больше, и уведут всех баб. А что мешает уже здесь, в Зоне, где, по сути, нет ничьей власти кроме ее самой, пользоваться ее возможностями, пользоваться Монолитом, который разработали советские ученые для построения светлого будущего? Да тут если одного Лесника послушать, так всю Зону цветами засадить можно. Ой, прав был Валера, не верит в себя человек.

– Ну что, пошли, что ли? – обратился к сталкеру Лесник.

– Я готов, – ответил сталкер, вскочив на ноги, уж очень ему хотелось узнать, как это себе Лесник будет набирать добровольцев.

Лесник выбрал направление, пустил вперед Пса и двинул за ним. Пес уверенно пошел в темноту, нюхая землю и слегка помахивая хвостом. Теперь их вначале тихая и просторная дорога начала меняться на бугристую со множеством ям и воронок, словно ее бомбили крупным минометным огнем. Под ногами стало появляться все больше сушняка, появились новые неспокойные запахи разлагающейся плоти, плесени, тлена.

– Где мы? Куда мы идем? Это уже не Лес? – спросил встревоженный сталкер. Взглянув на ПДА, он увидел, что радиоактивный фон значительно повысился.

– Это Лес, одна из его черных клеток, – ответил старик. – Понимаешь, Рыжий Лес – он не весь такой праздничный и веселый, где мы с тобой ходили. Он как шахматная доска, клетка белая, клетка черная. Вот я свои домики только в белых клетках держу, там же и хозяйство.

– А что в черных клетках?

– В черных клетках собирается армия Зоны. Вся злость человеческая стекается в эти места и заряжает зверей. Звери на этой злости лютыми становятся, хитрыми и сильными, одно слово, мутанты. А потом случается Выброс, и начинается гон. И гонит Зона пропитанное ненавистью зверье на людей, а там уже гарнизоны их встречают.