Дни за гранью

— «Контроллер» — успел понять парень и хотел поднял руку или крикнуть, привлекая внимание Дыма.

Крик застрял в горле, рука безвольно повисла, глаза парня закатились, из-под затрепетавших век проступила слеза. Монолитовец стоял рядом, спокойно стирая какое-то пятно с оружия. Через несколько секунд контроллер отпустил парня, отвернулся и сел на скамейку. Глаза парня широко открылись.

— Контроллер! — заорал он, пальцем одной руки указывая на мутанта, а другой хватаясь за стоящего рядом монолитовца. — Командир, контроллер, — уже чуть тише и немного растерянно, видя нулевую реакцию бойца проговорил он. — Командир, это же… — он пригнувшись и прищурившись уставился на спину мутанта, — это же не человек… Дым.

Дым словно сейчас увидел парня. Отскоблив наконец защищенным перчаткой пальцем какую-то грязевую нашлепку на гладкой поверхности гаусса он прокомментировал:

— Не ори турист, он этого не любит. Будем считать, что тест на порядочность и благонадежность ты прошел. Можешь оставаться на территории сколько нужно.

С этими словами он развернулся и зашагал в бункер. Турист, не очень понимая в чем дело, остался один перед неуютного вида пустырем, посреди которого торчало что-то напоминающую вентиляционную шахту, поодаль находилось множество непригодных для жилья разрушенных построек, частично скрытых пышно растущим кустарником, а в нескольких метрах от него не обращая внимания на него и на стоящих поодаль бойцов монолита сидел контроллер. Вечерело.

8. Дверь

«Ни фига себе порядочки» — подумал турист, оставаясь в одиночестве посреди неприветливой базы группировки. Откровенно говоря пить и есть хотелось немилосердно, с утра… как же давно это было, он плотно позавтракал и легко бы обошелся без обеда, но время было уже далеко за полдень. Он проверил не выключенный сотовый телефон, на котором из пяти делений шкалы заряда осталось лишь два, активный поиск сети здорово разрядил аккумулятор. Сотка показала семнадцать сорок. Турист вздохнул и выключил телефон, вернувшись в действительность под неприятным порывом ветра. Чудовище, сидевшее на скамье, одетое в камуфляжные штаны и камуфляжную куртку на голое, покрытое красноватыми то ли шрамами, то ли складками тело, просматриваемое через оголенный участок между штанами и курткой, не двигалось. Босые ноги с оттопыренными пальцами были наверное пятидесятого размера. Огромная, голова с остатками светлых, прилипших к коже волос бугрилась, словно арбуз, который выращивали в авоське. В общем зрелище было неприятное и отталкивающее, как будто смотришь на нечто заразное, к чему бы ни захотел приближаться, ни при каких условиях. Заглядывать в морду контроллера ему крайне не хотелось, острых ощущений на сегодня было намного больше годовой нормы.

В поле зрения, буквально на периферии бокового зрения постоянно мерещилось какое-то движение, словно рой золотистых мошек пытался взлететь, но как только он поворачивал голову или оборачивался целиком, мошки растворялись. Покрутив головой в разные стороны, турист подошел к двери без ручки, за которой исчез монолитовец. Для чего-то прокашлявшись, он робко постучал костяшкой пальца, звук получился очень неубедительный, примерно как постучать пальцем по наковальне, то есть никакой. Решив, что надо бы постучать сильнее он приударил кулаком, а затем и ногой. В принципе стучать ногой в наковальню можно было с тем же успехом. Турист решил не сдаваться, подобрал лежащий буквально в метре от него кусок бетона и стукнул им посильнее. Теперь дверь отозвалась легким, едва заметным гулом, пропавшим однако втуне. После еще нескольких ударов кусок бетона в его руках раскололся. Решив во что бы то ни стало достучаться до сволочей, оставивших его тут, и незаметно для себя поругиваясь, парень в последний момент заметил, как за его спиной к двери подошли несколько монолитовцев в облегченной броне. Смутившись что он наверное перешел некие границы, которые должен соблюдать гость или кем он тут является, турист глупо спрятал подобранный кусок бетона, еще большего размера за спиной и отошел от неприступного куска металла, уступая дорогу суровым бойцам. Монолитовцы не обращая на него никакого внимания подошли вплотную, причем дверь сама мягко приоткрылась, пропуская их внутрь. Бойцы не спеша прошли внутрь и дверь также мягко и почти бесшумно закрылась, показав растерявшемуся парню свою почти полуметровую толщину.

— Эй! А как же я?! — он кинулся к закрывшейся перед самым его носом двери. — Эй, Дым, как тебя! Эй! — он отчаянно ударил куском бетона в бесстрастно возвышавшуюся перед ним дверь. — Я пить хочу! Я жрать хочу! Эй!!!

В уверенности что про него просто забыли, он решил дождаться следующих монолитовцев, чтобы теперь уже нагло затесаться среди них и проникнуть внутрь бункера. Не может же он ночевать тут, под открытым небом рядом с этим… турист кинул беглый взгляд на скамейку, где сидел контроллер. Его уже не было, но в легких сумерках он увидел округлый предмет, цвета хаки, прищурившись он понял что это фляжка. «С ума сойти, мутант с фляжкой!». Он с надеждой оглядел округу, выискивая огонек или признак костра, или просто людей. Разрушенные двух и трехэтажные строения, вырисовывающиеся темными провалами окон без стекол, пробоинами в стенах, рваными кусками железа, свисающими с крыши, на фоне вечереющего неба не вызывали никакого желания приблизится к ним, скорее наоборот. Кроме того потенциальные аномалии, о которых догадывался парень по прочтенным ранее книгам, да еще не весть куда пропавший мутант, густые кусты возле разрушенных домов делали поход в сторону от спасительной двери просто жутким приключением. «Мало ли что придет этому контроллеру среди ночи, вылезет из кустов, да сожрет к чертовой матери, или еще что похуже» — мелькнула у него истеричная мысль. Некстати вспомнив огненно-желтый взгляд кикиморы, парень икнул от испуга. Подозрительные мошки, на границе бокового зрения усилились, стали активнее. Еще раз беспорядочно покрутив головой и убедившись, что это все-таки какой-то глюк, парень подавляя истеричный приступ паники заколотил в дверь с новой силой. Страх придал сил и одновременно отнял их. Настырно желая чтобы ему открыли он расколотив второй, третий, а затем и четвертый кусок бетона, обессилил. Пить хотелось неимоверно, пальцы уже не слушались, а темнота стала практически полной, кроме размытого пятна луны, пробивающего тонкую пелену облаков на улице не было никакого освещения. «Сволочи, ну какие же сволочи!» — думал турист, отчаянно соображая что делать, обессилено садясь на землю и подпирая спиной дверь. В это время он услышал шаги. Видимо человеческие шаги, по крайней мере ритмично шуршащий песок и мелкие камушки под несколькими ногами не создавали ощущения скрытности. Шаги приближались и через минуту на фоне ночного неба показалась фигура монолитовца. Турист открыл было рот, пытаясь сказать слово и объяснить ситуацию, но из пересушенного горла не вырвалось и звука, старательно прокашлявшись он встал, освобождая проход. Дверь открылась и первый монолитовец из отряда прошел внутрь.

— Ребята, — наконец с хрипом смог произнести он. Голос был не похож на собственный, — меня тут забыли. Ваш командир Дым меня знает…

Бойцы один за другим исчезали в подсвеченном изнутри проеме подземного бункера.

— Меня Дым знает, я к нему! — плечом вклиниваясь между двумя бойцами, психанул парень.

Чья-то тяжелая рука схватила его за шиворот и отодвинула назад, затем следующая, затем следующая. Каждый из бойцов большого отряда отодвигал его назад, проходя внутрь помещения.

— Да пустите, суки! — уже откровенно психовал парень, локтями прорываясь через бронированные спины бойцов. — Блин, народ!!!

Наконец последний из монолитовцев зашел в проем, вывернувшись ужом, турист боком пролез таки в сужающуюся щель. Дверь снова распахнулась, заходивший последним боец, развернулся и сверкнув штоками цилиндров экзоскелета схватив одной рукой за многострадальную камуфляжку, а другой за пояс трикошек, слегка качнув парня для разгона и корректировки направления, как щенка выбросил его наружу. Пролетев не менее четырех метров в длину и не менее двух в высоту турист с размаху грохнулся на жесткую поверхность, больно ударившись коленями и левым локтем.

— Казлы!!! — с очень большим чувством крикнул в уже закрытую дверь он, после чего навалил на них такое количество отглагольных прилагательных, нецензурно переженив друг с другом монолитовцев, их гауссы, их матерей, матерей их матерей со всем виденным сегодня в Зоне, что даже назойливо суетящиеся золотистые мошки на время погасли или просто решили не мешать.

Выпустив пар он успокоился. Ночь полностью вступила в свои права. Он тут нафиг никому не нужен, в конце концов, тот долбанный монолитовец ему сказал что он может оставаться тут сколько нужно, а про остальное разговоров не было. Тяжело вздохнув и мучаясь жаждой, парень вернулся к двери. Там было привычнее, он даже прикопал себе ослабевшими руками небольшое углубление для удобства. Отдышавшись и успокоившись, но все чаще мыслями обращаясь к мучавшей его жажде и потряхиваясь от наступающего холода он не менее красноречиво обругал себя, за то что вышел из автобуса без рюкзака. Прощупав себя по карманам, достал все что имелось. Красный дрянной складной нож китайского производства с обломанным уже кончиком основного лезвия, синюю одноразовую пластиковую зажигалку само собой китайского кооператива зажигалок со встроенным фонариком, отдельный фонарик работающий от двух пальчиковых батареек, опять же китайского кооператива хреновых фонариков, и колоду карт, «сделано в Санкт-Петербурге!», — почему то вспомнил он на досуге прочитанную надпись. Память сама цеплялась за что-то, что он знал и что мог использовать в этом мире. В его нынешнем состоянии он уже верил в свой утренний автобус чуть меньше чем в контроллера, сидевшего пару часов назад на скамейке. Кстати контроллер… В памяти всплыла картина фляжки, которую мутант оставил на скамейке. Чертыхнувшись и испытывая двоякое чувство парень зажег фонарик, высвечивая белые отметины от раскрошившегося бетона на железной поверхности бункера и его же обломки перед дверью.

Ощущая себя достаточно несчастным, потерянным, голодным, холодным, слегка побитым и униженным одновременно, в нем родилось новое чувство, сродни упрямству, которое деловито выдавило страх, и заставляло «из вредности», на зло всем и всему обеспечить себя самым необходимым. Нет он не чувствовал каких-то особых душевных порывов, но понимание того, что все именно сейчас зависит от него, и не стоит ждать от монолитовцев чего бы то ни было, переложило остатки сил на единственную здравую мысль, не быть съеденным, дождаться утра и по возможности не заболеть. Переведя луч фонаря в широкий диапазон, турист ощущая холод во всем теле и ссадины на коленях, подобрал острый обломок бетона в одну руку и подсвечивая себе фонариком в другой двинул за фляжкой. Отойдя на десяток метров от двери, он услышал как она открылась, и из нее вышло несколько человек, уверенной походкой и даже как-то весело, но без разговоров прошедших мимо него. Появление монолитовцев, придало ему смелости и уже не таясь он прошагал до скамейки, схватил действительно лежащую там фляжку, оставив вместо нее осколок бетона. Ощущая тяжесть сосуда и даже некоторое чувство торжества, пусть и неуместное для такого подвига, он опрометью бросился обратно к двери.