Намеренная ложь не вписывается в его психологический портрет и плохо сочетается с самим письмом, которое призвано наладить между нами связь. Запугивать меня ни к чему.
Итак, убийца присутствовал на месте преступления. Нас там было девять: я, Фингерлинг, главный криминалист, пятеро ребят из его отдела и патрульный, следивший за периметром. Незамеченной не проскочила бы и мышь. Тогда как он увидел, что я осматриваю тело?
Я закрыла глаза, вспоминая обстановку переулка. В разведке нас учили обращать внимание на любые, самые неприметные детали. Даже теперь, спустя столько времени, я невольно отмечаю про себя марку, цвет и регистрационные знаки каждого встречного автомобиля.
С одной стороны переулка была глухая стена, с другой — несколько невысоких строений, где располагались три ресторана. На двор выходили всего два окна. Одно — прямо над тем местом, где лежал труп, довольно высоко, в трех метрах над землей. Если б оттуда кто-то наблюдал, мы его заметили бы.
Другое окно находилось гораздо левее. Маленькое, прямоугольное, с матовым стеклом. Вдобавок заколоченное. Оттуда, как ни старайся, ничего не разглядеть.
Осознав, какой напрашивается вывод, я похолодела, будто меня впихнули в мешок для трупов на два размера меньше требуемого. Если убийца не соврал, что был на месте преступления, значит, он один из нас: криминалист, патрульный… или Найджел Фингерлинг.
Я вскочила из-за стола и принялась расхаживать по комнате, перебирая варианты.
Судмедэксперты и патрульный — из ночной смены, следовательно, в момент убийства они находились на дежурстве. Их местонахождение строго фиксируется. Значит, они отпадают.
Как насчет Найджела Фингерлинга? Он тоже был на службе. Однако за его перемещениями никто не следит. Я откинула со лба волосы и тряхнула головой. Чтобы инспектор Скотленд-Ярда ночами подрабатывал серийным убийцей? Бред…
Как по мне, спортсмен из него вышел бы куда более толковый, нежели следователь, но это еще не делает его убийцей. Храни он такую тайну, скрывал бы ее куда более тщательно. Вел бы себя вежливее и не издевался надо мной при каждом удобном случае.
В общем, если верить профилю, Протыкатель не врал — но, возможно, он просто пытался выбить меня из колеи. Для серийных убийц провокации не редкость.
Что, если я просто заговариваю себе зубы? В конце концов, это не первый намек, что мы знакомы. Взять хотя бы фразу: «Всякий раз я вижу в твоих глазах затаенную боль». Если так, то мы встречались.
Он сказал, что я «отверженная», что «измучена прошлым» и «с опаской отношусь к людям», — угадав по всем трем пунктам. Без личного знакомства так хорошо человека не понять, а из всех, кто находился на месте преступления, я столь тесно общалась лишь с Найджелом Фингерлингом.
Не надо быть дурой. Я же аналитик. И сразу поняла бы, что кто-то из моих коллег взялся за нож. Должно найтись какое-то другое объяснение.
Я слонялась по комнате, постукивая кулаком по ладони. И вдруг замерла.
Именно! Я хлопнула себя по лбу. Это же обычный перенос. Глупая моя паранойя… С чего я решила, будто Фингерлинг и есть Протыкатель?
Преступник считает себя изгоем. И меня тоже — поскольку ему выгодно, чтобы мы оказались похожи; это укрепило бы связь между нами. Тот факт, что он угадал некоторые черты моего характера, свидетельствует лишь о том, что он неплохо умеет искать информацию в Интернете.
Старший инспектор Фэлкон на пресс-конференции представил меня журналистам. Если ввести мое имя в поисковую строку, то первой же ссылкой выплывет новость про убийство Дункана.
Протыкателю не обязательно знать, что я не могу находиться в комнате одна, не включив фоном музыку или телевизор. Или что я читаю новости из разных газет, не доверяя одному источнику. Или что пью как не в себя, лишь бы не утонуть в бездне.
Ему достаточно знать только одно — что я потеряла мужа при трагических обстоятельствах. Отталкиваясь от этого факта, он сам умело выстроил мой маленький психологический портрет.
ebooksa