Пэдди энергично закивал. Глаза у него вспыхнули.
— Все выдает навязчивое состояние. Оно объясняет невозмутимость, с которой было совершено последнее убийство. Шизофреники нередко страдают от сопутствующих расстройств личности. В частности, обсессивно-компульсивного расстройства. Карл Юнг, например, называл одержимость навязчивыми идеями «защитой от душевного хаоса». Изначальный психологический портрет предполагал, что наш преступник неопрятен — этого вполне можно ждать от человека с психическим заболеванием. Однако, учитывая его тягу к обсессии, я бы теперь сказала, что, напротив, он одевается весьма аккуратно. Такие люди не умеют иначе. Дома у него должен царить идеальный порядок; каждая вещь лежит строго на отведенном месте. Возможно, у него есть работа. В общем, он гораздо более успешен, чем я считала…
Я, растопырив пальцы, ладонями потерла глаза. Думай, Зиба, думай!
— Когда серийный преступник неожиданно прекращает убивать, происходит это обычно по трем причинам. Либо он покончил с собой. Либо его осудили за какое-то другое преступление. Либо он переехал. Но может быть еще одна причина. Если он сознает, что полиция на него почти вышла, если ему хватает ума взять себя в руки, не оставив лишних улик, тогда он может залечь на дно. Возможно, это как раз наш случай.
— Хотелось бы знать, что такого особенного в цифре «семь», да? — сказал Пэдди, возвращаясь к навязчивой идее Протыкателя.
— Может, с ним что-то случилось, когда ему было семь лет. — Я потерла затылок. — Некая травма, которая вынудила его убивать. Или возраст здесь ни при чем и для него важнее дата. Седьмое число какого-то месяца. Или семерка тоже имеет религиозное толкование. Это же сакральное число. Бог отдыхал на седьмой день недели и все такое, да?
Я так быстро тараторила, что перехватило дыхание. Как обычно, я торопилась вывалить все, что на уме, и буквально сыпала словами.
— По-моему, ты неплохо его понимаешь, — сказал Пэдди, снова глядя куда-то вдаль.
— …Причем цифра «семь» фигурирует не только в убийствах, — В спешке я по-прежнему съедала слова. — И в записке тоже. Тут семь параграфов, хотя разбиты они очень странно. И… а ладно, нет, это уже глупо…
Я оборвала себя на полуслове.
— Что глупо?
— Может, мне мерещится, но, кажется, я поняла, отчего он называет меня Зиба Мак.
— Ну?..
— Посчитай-ка буквы в имени.
— Семь! Охренеть, Мак, да ты умничка! Надо срочно доложить остальным. Еще что скажешь, или я пошел?
— Может, мне поехать с тобой и самой рассказать ребятам?
— Не волнуйся, — покачал тот головой. — Я и сам справлюсь. Тебе лучше остаться здесь, вдруг криминалисты захотят что спросить…
— Ну, раз ты так уверен…
— Да. Оставайся.
— Ладно, — сказала я.