– Нет, не могу, – прошептал, но шагу не сбавил.
– Если хочешь друга спасти – беги!
– Юрка утонул, – выдохнул на ходу.
– Всё, что во времени течёт – всё изменить можно…
– А-а-а-а-а!!! – заорал и ринулся сквозь стену, закрываясь руками от слепящего пылающего жара. Осознал потом, что летит вниз, вцепившись в железную решётку, будто в какой-то колодец ухнул, а снизу – яркий алый свет. И вдруг дошло до него, что алые кресты – то просветы в стене-решётке были…
А дно приближалось.
– Одино…
– Попино…
– Двикикиры…
– Хайнам.
Сердце разрывалось от напряжения, рвалось из груди, стремясь убежать от глупого неразумного хозяина, подвергавшего своё тело безрассудному смертельному риску, но сознание сдалось первым – кануло в черноту.
…Сколько пролежал – непонятно. Может – тысячу лет, а может – только на миг прикрыл глаза.
Не было ощущения времени.
– Дайнам, – шепнули в ухо, и сразу же открыл глаза. Казалось, страшный счёт вливал в него жуткие, странные силы, заставляя принимать реальность как должное, не сойти с ума. Мозг отказывался верить глазам, когда эти глаза сообщили, что видят красивый удивительный цветок.
Мерцающий алый бутон на тоненьком дрожащем, словно ниточка, стебельке.
– Сповелось.
И он сделал шаг.
– Сподалось.
Было очень тихо, уши как будто заложило ватой, и счёт приходил откуда-то издалека, из-за пределов этого маленького уютного мирка, где вырос диковинный цветок, где казалось, само время замедлилось, сгустилось и текло под ногами густым киселём.
– Рыбчин.