— Факт того, что это монашка, даёт плюс двадцать к красоте, — сказал кто-то по рации, и все рассмеялись.
— Особенно если это похотливая монашка, — добавил кто-то, поддерживая веселье.
— Парни, он её ещё раз засосал, — раздался в рации голос. — Кажется, она отбивается от него.
Все забыли сразу же про тему монашек и направили свои взоры на парочку.
— Какой отбивается? Она там для виду же дёргается. Смотри, сама, сука, прильнула хитрая, — фыркнули в рации. — Течёт вся.
— Бля, она горячая, — вздохнул Левак. — Я уже стояк словил.
— Мяснику это не скажи. Он тебе стояк на ломтики порежет и скормит за свою няшку, — хмыкнул Воля. — Так, ладно, они такси ловят…
— Ага, — кивнул Гурман. — Парни, они в такси, так что давайте, заводимся и поехали потихоньку. Долг зовёт.
***
Про Мари я мог сказать только одно — она была для меня чем-то вроде душевной зарядки, которая поддерживала во мне те части души, что вытравливались работой. Я бы сравнил её с Соней и Эйко. Рядом с ними я чувствовал себя живым с иной стороны, будто в душе появлялся какой-то другой смысл жить и стремиться. Не ради достижения цели, а ради того, чтоб чувствовать их рядом.
— Так, значит, вы не знали, — улыбнулась Мария, глядя мне в глаза.
— Мария, я не биолог, — усмехнулся я. — Я много знаю, но не всё.
— Но это же довольно известная информация!
— Нет, сколько пингвины высиживают яйца — не то, что известно всем и каждому, — возразил я. — Это как если бы я спросил вас, какие этапы обработки обходят листья коки, чтоб стать под конец кокаином.
— Это ужасная информацию, — поморщилась она. — Если об этом все забудут, мир только станет лучше.
— Не скажите. Наркоманы, которые хотят кайфа, перейдут на соли для ванн.
— Соли… для ванн? — удивилась Мария. — Это такой наркотик.
— Ага, — кивнул я.
— Почему они так называются?
— Потому что это соли для ванн.