Может всё же попробовать просто его убить, плюнув на дом? Будет ли он действительно затевать войну на уничтожение против нас, когда он сам в открытой местности, а мы, как тараканы, прячемся по городу? Войну устраивать на улицах Сильверсайда, причём Верхнего города, ему никто не даст.
— Ну как всё прошло? — спросил Джек, который дожидался меня в машине. — Уёбок?
— Не хуже, но и не лучше нас.
— Уёбок, — кивнул он. — Надо было его отравить, говорю тебе.
— Чтоб он тут валялся с пеной у рта? Знаешь, в чём проблема с домами? Они лицемерны. Если он помрёт с пеной у рта, то сразу обвинят нас, и никому не нужны будут доказательства. Но вот нам, простолюдинам, без них никуда.
— Какой-то фемический суд… — пробормотал он.
Я удивлённо посмотрел на него.
— Не знал, что ты и такое знаешь, — удивился я.
— Так я же не идиот, — возмутился он. — Это каждый знает.
Да в том-то и дело, что не каждый. Совсем не каждый.
Когда я вернулся домой, Мария тоже поинтересовалась успехами. Скромненько, издалека, между делом. Теперь, когда она сидела здесь безвылазно, Мария стала у девочек нянькой. Следила за ними, готовила, убирала, учила чему-то. Эйко и Соне, кстати говоря, тоже предстояло сидеть в пентхаусе, чтоб Маркус не решил использовать их в своих целях. По крайней мере до конца кризиса.
— Как прошёл день? — спросила она, подойдя ко мне между делом.
— Если ты про Маркуса, то ничего нового я от него не узнал. Предлагал любую девушку из людей дома в обмен на тебя.
— А ты? — спросила она.
— Конечно же согласился. Попросил горячую высокую красотку, кроткую и трудолюбивую. Сразу две штуки заказал.
— Я тоже кротка и трудолюбива! — возмутилась Мария.
— Ты слишком набожна, поэтому я до сих пор в раздумьях.
— Дурак.
Но всем известно, что «дурак» можно сказать по-разному. Иногда это одно слово передаёт куда больше любви, чем тысяча слов. Вот Мария именно так его и сказала.
— Я знаю. Как бы то ни было, он дал нам два дня, и теперь надо решить, что с ним делать.