Тонкие грани. Том 6

22
18
20
22
24
26
28
30

— А откуда ты знаешь, что мне требуется?

— Посмотри на меня, — хмыкнула она. — Твоя неопытность, словно первый раз в девку хуем тычешь, мешает рассмотреть очевидное — я могу получить всё, что хочу, если такова будет моя воля.

— Как видим, не всё, — заметил я.

— Да, бывают в жизни огорчения, — согласилась она. — Но я могу достать то, чего ты хочешь… м-м-м… по щелчку. И будет тебе стоить это всего лишь приятного времени.

— Что мешает мне тебя пытать, пока ты не согласишься? — немного безразличным тоном поинтересовался я, двигая в ней нож. Дыхание Ишкуины участилось, она немного напряглась от боли.

— Ты же знаешь, что я умру, но не сдамся.

— Я могу пытать тебя годами.

— Какой ты твёрдый… надеюсь, ниже пояса такая же твёрдость. Знаешь ли, я люблю всё длинное и твёрдое… — захихикала она. — Но моя воля твёрже. Я умру, и ищи потом меня, а я ведь буду всегда рядом. Может даже окажусь в тех, кто тебе дорог…

Она посмотрела на меня своими холодными безумными глазами. Её улыбка стала зловещей.

— Я могу стать твоей, милашка. А могу стать твоим кошмаром.

— Это я могу стать твоим кошмаром, — надавил я на нож, заставив её зажмуриться и опустить голову. — Я могу превратить твою жизнь до конца своих дней в ад, а после меня хоть потоп.

— Ты настолько не хочешь меня? Настолько боишься присунуть левой девахе, что готов жертвовать всем ради своих принципов? — рассмеялась она. А в глазах уже появились слёзы боли. — Типа я так сказал? А как же бизнес?

— Это и есть бизнес. С тобой никаких дел, — ответил я, продолжая двигать в ней нож из стороны в сторону, словно пытаясь его расшатать.

— И ты не можешь пойти на это даже из жалости? — неожиданно спросила Ишкуина, застав в меня врасплох.

— Дать тебе из жалости? — немного офигел я.

Ишкуина, не ответив, медленно начала выползать из ванны, расплёскивая за бортик воду. Выбралась, будто вывалилась, плюхнувшись на пол с торчащим ножом из лопатки. С трудом взглянула назад на торчащую рукоятку и поморщилась от боли. Тихо вздохнула, после чего подняла ко мне голову.

— В мире не осталось жалости к созданиям, как я, — негромко, с усмешкой отозвалась она. — Я многого прошу? Просто потрахаться.

— Да с чего вдруг мне соглашаться с такой, как ты?

— И так всегда, — вздохнула Ишкуина. — Никого не попросить, колокольчик, всем плевать. Приходится брать самой, — подняла она ко мне голову. От её улыбки осталась лишь блеклая тень.

— Меня не разжалобить этим, Ишкуина.