Тот, кто живет в колодце

– Что вас смущает? – поинтересовался Димыч, понаблюдав за игрой эмоций на лице оперативника и переведя взгляд на следователя. – Тут же явно прослеживается схема: все жертвы маньяка были одурманены тем или иным способом. Девчонка из усадьбы – мертвецки пьяна, парень на кладбище – усыплен, парень в лагере – накачан успокоительным. Галлюциноген прекрасно вписывается. Это почерк.

– Рязанова напилась на вечеринке. Нитразепамом парня с кладбища напоила Татьяна, в чем сама нам призналась, – напомнил Соболев.

– Непонятно, правда, зачем призналась, если работает с убийцей, – вклинился Велесов. – Без ее показаний мы об этом никогда не узнали бы.

– Создавала себе алиби? – предположил Петр Григорьевич. – Мол, будь я убийцей или его сообщницей, зачем бы стала рассказывать про нитразепам… А так, если он ей прописан, мы могли и сами об этом узнать, это выглядело бы подозрительно.

– Кстати, а мы узнали: он действительно ей прописан? – поинтересовался Велесов, глядя на Соболева.

Тот неловко пожал плечами: ни тогда, ни сейчас он не видел смысла Татьяне врать об этом, а потому не проверял. Если у нее нет рецепта и она достала нитразепам как-то нелегально, она действительно могла просто ничего не говорить.

– Мы проверим, – пообещал Петр Григорьевич.

– Давно нужно было проверить, – буркнул Велесов, но без особого нажима: прекрасно знал, что и сам накосячил.

– Парней в лагере, конечно, транквилизаторами накачал убийца, – продолжил Соболев собственную мысль. – Чтобы они не бегали и не отбивались. Но важно не это, а то, что каждый раз в итоге маньяк убивал сам. Лил воду в глотку девчонке, душил одного парня, резал другого. А этому вдруг дал просто упасть с балкона? Почему? В чем его кайф?

– Не все маньяки убивают ради кайфа, – возразил Петр Григорьевич. – Этот, похоже, работает над каким-то масштабным оккультным ритуалом. И Николаев – его четвертая жертва, сто процентов. Слишком по многим параметрам этот труп вписывается в схему, чтобы не быть жертвой маньяка.

– А я и не говорю, что он не жертва нашего маньяка, – заметил Соболев. – Но он может быть отвлекающим маневром, понимаете? И настоящая жертва будет убита этой ночью. У колодца.

– Почему у колодца? – удивился Велесов.

– Потому что убийства всегда связаны не только с легендой, но и с местом, – повторил Соболев мысль, высказанную Федоровым. – Мы же сняли наблюдение с колодца, как только решили, что убийство уже произошло, так? Вот этого, вероятно, убийца и добивался, подсовывая нам Николаева. Чтобы мы решили, что очередной ход сделан, и сосредоточились на новом трупе, а не на месте.

– Значит, как минимум наблюдение нужно вернуть, – тут же решил Велесов. – Раз есть такая вероятность.

– И надо бы нагрянуть к Татьяне с обыском, – быстро добавил Соболев, почувствовав поддержку следователя. – Дома или в кабинете мы вряд ли что найдем, но у нее есть деревенский дом, в наследство от прабабки достался.

Ему не составило труда найти настоящую Аглаю – прабабку Татьяны Гусаровой. Та действительно жила в граничащей с Шелково деревне и, что особенно интересно, совсем недалеко от пресловутого колодца. Когда Соболев нашел нужный адрес на карте, на мгновение даже задумался, не та ли это деревня, в которую якобы ездили за водой жители той, что так неожиданно лишились собственного источника.

Но потом он напомнил себе, что вся рассказанная Татьяной легенда может быть ложью от первого до последнего слова. Если задуматься, то в ней действительно кое-что не клеилось. И если Федоров прицепился к трем ночам и тому, что существо из колодца убивает не по месту собственной прописки, то самого Соболева гораздо больше смущало то, что колодец выглядит не так уж плохо, а вокруг него нет и намека на когда-то существовавшую деревню. Только лес. Вероятно, за какое-то время природа действительно способна полностью стереть следы пребывания человека, но не похоже, что колодец стоит так давно. Скорее уж его вырыли именно в лесу, но кто и зачем – непонятно.

– И что именно ты хочешь там найти? – нахмурился Велесов.

– Не знаю… Транквилизаторы? Галлюциноген? Подробный дневник маньяка? Описание ритуалов, к которым все сводится? Что-нибудь, что свяжет Татьяну с жертвами крепче, чем случайные пересечения в городе!

– А на каком основании ты предлагаешь провести у нее обыски? На основании того, что она рассказала жертве страшилку?