– Даль-ше!!!
– Что – дальше?! – возмутился я, в один миг забыв о вежливости.
– Дальше проходите, на выход, очередь задерживаете, – тем же тоном пояснила она и махнула рукой перед моим носом, указывая на дверь.
Еще целую вечность – так мне тогда показалось – мороженщица свирепо смотрела мне прямо в глаза, а потом резко отвернулась в сторону, демонстрируя, что разговор закончен, и, дружелюбно улыбаясь, ласковым голосом спросила у огненно-рыжей малявки:
– Что ты хотела, солнышко?
Я критически посмотрел на «солнышко». Возможно ли такое чудо, что через несколько лет этот гадкий утенок снимет с зубов металлические скобы, сведет с лица рыжие веснушки, заменит очки с резинкой вокруг головы на контактные линзы, расплетет косички и – превратится в соблазнительную красавицу с чарующим голосом? Может быть, благодаря обретенной красоте она даже сделает головокружительную карьеру – станет личным секретарем какого-нибудь влиятельного бизнесмена… Все может быть в нашем чудно́м мире. Но сейчас своей неказистостью рыжая девочка вызывала у меня лишь сочувствие.
Огорченный и опозоренный, я все же покинул очередь. Настроение было преужаснейшее. Во всей ясности ко мне пришло осознание, что путь в кафешку с самым дешевым в городе щербетом отныне закрыт навсегда… ну или до увольнения злобной продавщицы, на что рассчитывать, похоже, было глупо: она пришла в «Буратино» сразу после окончания школы и, видимо, собралась проработать там до самой пенсии. И все-таки я черкнул пару строк в книге жалоб и предложений… так, на всякий случай.
«Не дай бог встретится с этой мегерой еще когда-нибудь, – подумалось мне, когда я выходил из кафе, провожаемый свирепым взглядом мороженщицы. – Такая и вцепиться может».
Щурясь на солнышке и попивая из стаканчика полностью растаявшее мороженое, я добрался-таки до нужного места.
«Только бы не это опять…» – мелькнуло предчувствие, когда я открывал массивную деревянную дверь старинного здания гостиницы «Континенталь», где на третьем этаже располагалась редакция «Горноморсквуда».
На лестнице я уже явственно почувствовал что-то весьма тревожное, но мужественно не позволил волнению овладеть мной и увести в пивную. Конечно, такой интуицией, как у моей мамы похвастаться я не мог. Да что там говорить, ей бы позавидовал даже сам Нострадамус, но звон бокалов и дружное раскатистое «Ура-а-а!» в понедельник утром насторожили бы любого «дальновидца». Вот и я сразу же заподозрил самое худшее. Так оно, кстати, потом и оказалось… и не в последнюю очередь по моей собственной вине.
Не успел я переступить порог, как раздался характерный громкий хлопок, над головой просвистела пробка шампанского, ударилась о стену позади и, конечно же, срикошетила мне по кумполу. Я остолбенел – вся редакция, что называется, гуляла.
«Вот что значит независимая журналистика!» – с восторгом подумал я.
Шатающиеся фигуры, курсируя между столами, кое-где проглядывающими из-под бутылок со спиртным и всевозможным закусоном, и распахнутым окном, используемым в качестве пепельницы, своей манерой передвижения вызывали у меня приступы морской болезни. Среди всех остальных особенно выделялся нагловатый тип, выстреливший в меня шампанским. Он был высокого роста, не ниже моего, худощавый и одет с иголочки: на черных брюках, как режущие кромки обоюдоострых клинков, выделялись отутюженные стрелки, зауженная темно-вишневая рубашка с каким-то восточным орнаментом подчеркивала ширину плеч, а серая кепка была лихо сдвинута почти на самый затылок – его шикарная одежда ни в какое сравнение не шла с моими жалкими обносками, хотя чем-то и напоминала по стилю.
Пока я вертел головой по сторонам, разглядывая редакционный народ, ко мне «подплыла» глазастенькая девчушка, окутанная клубами табачного дыма. Ее голова обрамлялась завитушками каштанового цвета, а одежду представлял розовый ансамбль, состоящий из двух тряпочек – топика и юбчонки. Пристально разглядывая мой скромный прикид, она глубоко затянулась сигаретой, выдохнула клуб дыма и, икнув, прокартавила капризным голосом:
– Что ты мне пгинёс в подагок?
В ответ я лишь смущенно улыбнулся и пожал плечами. Она напоследок оценивающе окинула меня взглядом с ног до головы, еще раз пыхнула сигареткой и растворилась среди людей, оставив после себя дымовую завесу. Как позже выяснилось, свой двадцать третий день рождения пышно праздновала не менее пышная Эллочка – секретарша и по совместительству племянница главного редактора газеты Владимира Аркадьевича Южного, которого все по-свойски звали Шефом.
Владимир Аркадьевич, то есть Шеф выглядел респектабельно и дирижабельно: он был одет в просторную рубашку темно-синего цвета в белый горошек, широченные черные классические брюки и черные остроносые туфли. Это был бритый наголо, огромный и очень добродушный человек лет пятидесяти с небольшим.
Шеф играючи задавал жизненный пульс коллективу и единолично направлял информационный поток туда, куда ему, Шефу, было надо:
– Эдичка, ты там давай пей виски… а не лакай его… Машунь, ну как ты не понимаешь, читателям нужны разоблачения, а не развлечения… вот как на «Сухогрузе».
ebooksa