Дерево самоубийц

– Сопротивлялась? – уточнил Ян.

– Возможно, но не сильно. Хотя она и не была-то сильной, мышцы так себе. До драки точно не дошло, сопротивление было, скорее всего, стандартное: когда ее начали душить, она попыталась освободить шею. На руках есть царапины и синяки, несколько ногтей сломаны.

– Нам это что-нибудь даст?

– Только повод для сочувствия.

Пока они разговаривали, Александра осторожно приподняла руку погибшей, осмотрела кисть, пальцы. Травмы там действительно были, но получить их Рита могла где угодно. Например, если бы пробиралась через густые заросли к месту самоубийства! Александре было любопытно другое. У Риты был очень хороший, дорогой, но скромный маникюр. Французское покрытие, такое обычно выбирают люди, работающие с клиентами в элитных заведениях. Это подтверждало слова подруги погибшей об отношении Риты к работе.

– Никаких других серьезных травм нет, – продолжила Соренко. – Ее не избивали, в плену не держали, девочка была здоровая и ухоженная.

– Изнасилование?

– Не было. Вообще, у меня сложилось впечатление, что тело вымыли перед тем, как отвезти в этот лес. Но это не точно.

– То есть, следов добровольного секса тоже не осталось? – спросила Александра.

– Э, нет, след добровольного секса остался существенный – беременность, месяца два, пожалуй.

Наверно, не следовало этому удивляться – и печалиться тоже не следовало. Уже понятно, что Эдик и Рита давно были вместе и вовсе не «просто друзьями». Для расследования новость о беременности ровным счетом ничего не значила. И все же Александра невольно почувствовала вспышку тяжелой, совсем не профессиональной печали. Она снова посмотрела на погибшую, и Соренко заметила это.

– По ней было не видно еще. Девушка не полная, но и не худенькая, животик есть.

– Но сама-то она знала?

– Понятия не имею, мы с ней это не обсуждали. Я со своими пациентами вообще не разговариваю.

– Слушай, а можно провести текст ДНК? – поинтересовался Ян. – Определить отца, так сказать.

– Ты сомневаешься, кто это? – удивилась Александра.

– Не то чтобы сомневаюсь… Просто если это тот, о ком мы думаем, все и правда логично. А если кто-то другой, у нас появляется новый мотив убийства.

– Ты понимаешь, какой это будет гемор? – укоризненно посмотрела на него Соренко. – А гемор я не люблю, у меня ни подушечки, ни мази!

– Организационные моменты я беру на себя, – заверил ее Ян. – Но в целом, это возможно?

– Ну да, сделаем, как решишь те самые моменты – и ни секундой раньше. А то знаю я это ваше следовательское «Наташ, я все потом подпишу, честно!»