— Лоренцо! Значит, это ты предал леди Андрагору!
Лафайет вне себя прыгнул в том направлении, откуда исходил голос, и ударился о стену, добавив новую контузию своей многострадальной голове.
— Ты где? — тяжело дыша, выкрикнул он, размахивая руками в воздухе. — Грязный обманщик, похититель, змея подколодная!
— Чего это ты так разбушевался? — спросил голос из противоположного угла. — Тебе-то что до Бевер… я хочу сказать, леди Андрагоры, тюремная пташка?
— Тюремная пташка, вот как? — задыхаясь, сказал Лафайет своим самым презрительным голосом. — И это говоришь ты, сидя в камере…
Он прыгнул, почти ухватился за руку, и внезапно искры полетели у него из глаза, в который угодил удар кулака.
— Не смей подходить ко мне близко, ты! — отрезал голос. — Мало мне было неприятностей, так они еще посадили вместе со мной маньяка.
— Ты выманил ее из города своим лживым красноречием, чтобы передать тетке! Я имею в виду эту старую каргу, которая работает на Крупкина!
— Так считал и Родольфо, но как только я увидел ее, у меня пропало всякое желание вести ее туда! Но это не твое дело.
— А куда же ты собирался ее вести? В любовное гнездышко, приготовленное заранее?
— Вот именно. Если бы не куча верховых полицейских, невесть откуда взявшихся в лесу, так оно и было бы. Но этот длинноногий шейх Чонси поймал нас.
— А, ну что ж, может, это к лучшему. По крайней мере, здесь у нее имеется приличная постель.
— Вот как? Могу я спросить, что ты знаешь о постели Бевер… Я хочу сказать, леди Андрагоры?
— Все. Я провел под ней довольно бойкие полчаса.
— Как ты сказал — под ней?
— Так и сказал. Я подслушивал, как она отбивалась от ухаживаний этого Чонси. У меня был ковер-самолет — я хочу сказать мой МАРК IV, личный транспорт — прямо на балконе. И только я хотел ее умыкнуть, как прибыла дворцовая стража.
— Да, я предупредил Крупкина, чтобы он приглядел за Чонси. И похоже, что они прибыли как раз вовремя!
— Они прибыли слишком быстро! Я уже держал ее в своих руках, когда они ворвались и кинулись на нее…
— Ах, ты!..
Невидимое тело пролетело мимо О"Лири, и с большим удовольствием он выставил вперед ногу и зацепил лодыжку. Последовавший затем грохот падающего тела хоть как-то скомпенсировал боль в его глазу.