— Вам незачем об этом знать. Во всяком случае пока.
С этими словами она вытолкала меня из кухни. Я снова спросил, что она подразумевала под «другими опасностями», но она захлопнула дверь у меня перед носом.
— Желаю вам приятно провести время, — с натянутой улыбкой прощебетала директриса. — Разыщите мисс Блум. Я уверена, что она мечтает о встрече с вами.
Мисс Сапсан скрылась в доме.
Я вышел во двор, размышляя о том, как выбросить из головы воспоминания о том усохшем яблоке. Впрочем, прошло немного времени, и все забылось само собой. Вернее, я ничего не забыл, просто это воспоминание перестало меня тревожить. И это было странно.
Разыскивая Эмму, я узнал от Хью, что она отправилась в поселок за продуктами, и, расположившись в тени под деревом, принялся ожидать. Уже через пять минут я задремал, лежа на траве и блаженно улыбаясь. Все, что меня интересовало, — это меню ланча. Пребывание здесь оказывало на меня какой-то наркотический эффект, как будто сама петля являлась наркотиком, одновременно успокаивающим и улучшающим настроение. Я заподозрил, что если пробуду в ней достаточно долго, то уже не захочу никуда уходить.
Если это действительно так, размышлял я, то это многое объясняет. Например, как люди могут десятилетиями проживать один и тот же день, оставаясь в здравом уме. Да, тут очень красиво, и жизнь легка и приятна, но если каждый день в точности повторяет предыдущий, да к тому же, если верить мисс Сапсан, дети никуда не могут уйти, то это место определенно является не только раем, но и тюрьмой. Однако, находясь в состоянии гипнотического дурмана, человек мог долгие годы этого не осознавать. А потом было уже слишком поздно — уходить было опасно.
Так что выбора на самом деле тут ни у кого не было. Тот, кто сюда попадал, оставался здесь навсегда. И только много позже — спустя долгие годы — кое-кто начинал задаваться вопросом, какой могла бы быть его жизнь, если бы он отсюда ушел.
Должно быть, меня в конце концов сморило, потому что я внезапно проснулся. Что-то толкало мою ступню. Приоткрыв один глаз, я увидел маленькую фигурку, похожую на крохотного человечка. Он пытался спрятаться в мою туфлю, но запутался в шнурках. Все его движения были скованными и неуклюжими, а одет он был в армейский камуфляж. Я наблюдал за его отчаянными попытками освободиться, но вдруг он замер, словно заводная игрушка, у которой кончился завод. Я развязал шнурки и, высвободив человечка, начал разглядывать его в поисках ключа, которого так и не нашел. Человечек оказался грубо сделанной странноватой игрушкой. Его голова представляла собой закругленный комок глины, а лицо ему заменял смазанный отпечаток большого пальца.
— Тащи его сюда! — раздался чей-то голос.
Оглядевшись, я увидел, что голос принадлежит мальчику, сидящему на пне на опушке леса.
Поскольку дел поважнее у меня все равно не было, ничто не мешало мне выполнить его просьбу. Я поднял глиняного солдатика и подошел к мальчику. Вокруг него, шатаясь и спотыкаясь, бродил целый отряд таких молодцев, похожих на поломанных роботов. Когда я подошел поближе, солдатик в моей руке вдруг ожил и начал извиваться, как будто пытаясь высвободиться. Я поставил его рядом с остальными и вытер испачканные глиной пальцы о джинсы.
— Я Енох, — представился мальчик, — а ты, должно быть, он.
— Наверное, да, — пожал плечами я.
— Извини, если он тебя побеспокоил, — продолжал мальчик, подталкивая принесенного мной солдатика ближе к его товарищам. — Понимаешь, они еще недостаточно обучены и творят, что им вздумается. Я сделал их только на прошлой неделе.
Акцент выдавал в нем кокни[13]. Из-за огромных черных кругов вокруг глаз он был похож на енота, а его комбинезон, тот самый, в котором я видел его на фотографиях, был испачкан глиной и грязью. Если бы не щекастое лицо, его можно было бы принять за трубочиста, сошедшего со страниц «Оливера Твиста».
— Это ты их сделал? — восхищенно переспросил я. — Как?
— Это гомункулы, — пояснил он. — Иногда я приставляю к ним головы кукол, но на этот раз я слишком спешил.
— Кто такие гомункулы?
— Гомункулы — это гомункулы. — Он произнес это так, что я почувствовал себя идиотом. — Некоторые называют их человечками, но мне кажется, это звучит глупо. Ты со мной согласен?
ebooksa