Дом странных детей

— Почему я должен ждать, если ты все равно не хочешь ничего мне говорить?

Он задумчиво потер подбородок.

— Но это правда. Мне нельзя ничего тебе говорить… Хотя вряд ли я смогу помешать, если тебе вдруг захочется подняться наверх и заглянуть в комнату в конце коридора.

— Зачем? — настаивал я. — Что там?

— Не что, а кто. Мой друг Виктор. Он хочет с тобой познакомиться. Сходи к нему, поболтай.

— Отлично, — кивнул я. — Так и сделаю.

Я зашагал к дому, но, услышав свист Еноха, обернулся. Он сделал вид, что шарит рукой над дверью.

— Ключ, — одними губами произнес он.

— Зачем мне ключ, если там кто-то есть?

Он отвернулся, сделав вид, что не услышал моего вопроса.

* * *

Я непринужденно вошел в дом и начал подниматься по лестнице, как будто у меня имелось какое-то дело и мне было все равно, увидит меня кто-нибудь или нет. Я незамеченным поднялся на второй этаж, прокрался в конец коридора и подергал за ручку двери. Она была заперта. Я постучал, но ответа не последовало. Оглянувшись через плечо и убедившись, что за мной никто не следит, я провел рукой над дверью и тут же нащупал ключ.

Я отпер дверь и скользнул внутрь. Эта комната ничем не отличалась от остальных спален дома — комод, платяной шкаф, ваза с цветами на тумбочке. Лучи солнца пробивались сквозь горчичного цвета шторы, окрашивая все в желтый цвет, в результате чего комната казалась янтарной. И только тут на полускрытой за кружевным пологом кровати я заметил юношу. Его веки были сомкнуты, а рот слегка приоткрыт.

Я замер, опасаясь его разбудить. Я узнал его по фотографиям из альбома мисс Сапсан, хотя не видел его ни в столовой, ни где-либо еще в доме, и меня с ним не знакомили. На фотографии он спал в постели, в точности как сейчас. Возможно, он болеет какой-то сонной болезнью и поэтому изолирован от других? Что, если Енох хочет, чтобы я тоже заразился?

— Привет, — прошептал я. — Ты не спишь?

Он даже не шелохнулся. Я взял его за руку и слегка потряс. Его голова безвольно свесилась набок.

И тут меня осенила ужасная догадка. Чтобы проверить ее, я поднес руку к его рту. Дыхания не было. Мой палец коснулся его холодных, как лед, губ. Я испуганно отдернул руку.

Позади меня раздались шаги. Резко обернувшись, я увидел замершую в проеме открытой двери Бронвин.

— Ты не должен здесь находиться! — зашипела она.

— Он умер, — пробормотал я.

Бронвин перевела взгляд на юношу, и ее лицо страдальчески сморщилось.