– А если я упаду?
– Не упадешь. Уцепись как следует за полу моего кафтана.
– …А если я упаду!
Пьер закрыл глаза, так страшно было смотреть на темную глубокую реку, которая была под ним, и перешел на другую сторону.
Там он осмотрелся, с трудом переводя дыхание.
– Вот уж натерпелся! А что это такое вокруг?
Анку улыбнулся и взял его за локоть своей ледяной рукой:
– Свечи, которые горят вокруг нас, насколько хватает глаз, – это жизни всех людей, которые живут на земле. Некоторые из них – длинные, а некоторые – короткие. А когда я их стану задувать, люди на земле станут умирать.
Пьер в тревоге раздумывал: «… Пока не задует мою свечу».
Анку принялся ходить по морю огней.
– Фу! И одна из свечей погасла.
– Ну все, не быть мне живу! – сказал себе Пьер, поеживаясь от страха. – Вот ведь и вправду можно сказать – угас человек!
А Анку все дул и дул на свечи, и свечи без единого звука гасли, словно звезды на утреннем небе.
Иногда Анку дул на одну свечу, а гасли еще одна или две по соседству. И Пьер, хоть он и был до смерти перепуган, решился спросить, что это все означало.
– Подожди немножко! – ответил Анку и задул одну яркую и красивую свечу, у которой высоко поднимался веселый язычок пламени. Угасая, пламя жалобно всхлипнуло. Над свечой взвился дымок, и она растаяла – только кучка золы упала на землю.
– Это была счастливая девушка, – разъяснил Анку,– жила она себе на свете, а теперь умерла. А вон туда посмотри: ее отец, мать и брат один за другим умирают. А почему? Да потому, что пламя жизни каждого из них было связано ниточками любви с ее пламенем.
– О Господи! – воскликнул Пьер. – Какой же ты жестокий!
Анку обернулся.
– Смерть, – сказал он, – не может быть ни доброй, ни жестокой. Смерть – это только орудие в руках Бога.
Как хотелось Пьеру убраться восвояси, но что он мог сделать? Надо было идти вслед за зятем, ступая по золе от свечей, которые гасли сотнями, бесшумно, без малейшего вздоха. Пьер думал о том, как плачут, как причитают на земле каждый раз, когда Анку задувает пламя свечи: иногда даже ему до ужаса хотелось наброситься на зятя с кулаками.