– Только бы снова увидеть отца!
Персоник оставил девушку лежать на земле и вместе с волком подошел к другой двери.
– Анжелина! – прочел он надпись на ней. – А что я здесь найду? У, мерзкая тварь, с каким удовольствием я переломал бы тебе все кости!
Как и в прошлый раз, Персоник подошел к двери, освещенной лучиной. Он вошел в комнату и увидел там еще одну девушку. У нее и руки и ноги были целы, но вместо щек зияли кровавые дыры – это было на редкость безобразное зрелище.
Персоник перенес ее к первой. И с Анжелиной случилось то же самое: ее тоже унес волк и приходил к ней каждую неделю, чтобы глодать ей лицо.
Персоник был вне себя от гнева, от жалости, от желания спасти всех этих бедных девушек – ему хотелось стиснуть зубы и заплакать. Он ходил из одной комнаты в другую, пока не перенес, наконец, всех девушек в среднюю комнату.
Вскоре все они были вместе, все девушки, которые когда-то были веселыми и красивыми, но теперь оказались обезображенными настолько, что Персонику приходилось отводить глаза, чтобы не глядеть на них: у одной вместо носа виднелось кровавое месиво, у другой вместо глаза – пустая глазница, у третьей не было нижней челюсти, у четвертой были изуродованы уши… Не было ни одной девушки, которую пощадил бы волк: у каждой чего-то недоставало.
Волк смотрел на них, глотая слюнки; его глаза загорелись.
Персоник не знал, что делать. Мало было перенести всех этих девушек из их застенков, теперь надо было исцелить их и поднять на землю, или, по крайней мере, убить волка и выбраться отсюда самому, чтобы позвать кого-нибудь на помощь.
Убить волка! Об этом он только и думал все время, но ему захотелось заставить зверя страдать точно так же, как страдали его пленницы. А потом? Как исцелить бедных девушек?
И вдруг одна мысль осенила Персоника, и ему даже показалось, что эта мысль пришла к нему из иного мира.
– Ну, волк, – сказал он зверю, – сейчас я тебя живого разрежу на куски, куски поджарю, отдам девушкам, – и это им поможет. – Персоник открыл свой складной нож. Одним из ремешков плетки завязал волку морду, а другим спутал ему лапы, не обращая внимания на жалобные вздохи зверя; потом взял лучины, зажег огонь в углу комнаты и стал точить свой нож на камне.
Волк всхлипывал, а обессиленные девушки, неподвижно лежащие вокруг, с замиранием сердца смотрели на него.
Персоник засучил рукава и схватил волка за уши. Два удара ножа – и уши зверя остались в руках у Персоника. Когда они поджарились над огнем, юноша спросил:
– Кто из вас остался без ушей?
Четыре девушки подняли руки. Честно говоря, они, конечно же, брезговали волчьим мясом. Конечно, видеть, как убивают зверя, было для них огромной радостью, но вот поедать его мясо – удовольствие сомнительное. Но если от этого исчезнет их уродство?
И как ни горды были девушки, все же стоило хотя бы попробовать – а вдруг они снова обретут потерянное? Одна девушка с золотистыми волосами поднесла кусок ко рту, откусила от него и проглотила. Тут же она поднесла руку к голове: из раны показалась плоть, розовая, как только что проклюнувшийся картофельный проросток. Девушка проглотила еще кусок, и на прежнем месте выросло новое ухо. Больше того, к ней вернулись прежние силы, она встала, засмеялась и даже запрыгала от радости.
Остальные, конечно же, последовали ее примеру, и скоро уже четыре девушки приплясывали и дергали друг друга за уши, чтобы проверить, хорошо ли они держатся. Тогда Персоник снова повернулся к волку и схватил его за нос. Волк жалобно скулил, но Персоник не обращал внимания; он был рад видеть, что его затея удалась. Девушки поджарили волчий нос, разделили на три куска и раздали тем, у которых были повреждены носы. И все три несчастных тотчас исцелились: у каждой вырос аккуратный носик, какой был раньше.
Ну что, у кого обглоданы щеки? С двух сторон волчьей головы срезаем два куска, поджариваем и отдаем двум девушкам – и снова у них появились румяные щеки! Так они обрадовались, что стали просить поцеловать себя в щечку.
У кого недостает ноги, руки, глаза? Каждая найдет у волка то, чего у нее нет, как находят у вора украденное добро, и каждой возвратится ее доля.