Стол, накрытый белой скатертью, был для них такой же радостью, как и сад с цветами: посреди стола стоял букет роз, а щебетание девушки ничем не уступало птичьим трелям. Девушка поприветствовала Эрве и Матилина и спросила, хорошо ли они погуляли.
Снова на стол подали изысканные кушанья, но Эрве старался пить как можно меньше вина. А вот Матилин ничего не оставлял без своего внимания, ел и пил вволю. А когда он встал, чтобы идти в комнату, то Эрве пришлось его поддерживать. Однако язык у Матилина развязался: он на все лады благодарил и хозяина, и его дочь. Когда он улегся в кровать, он даже не мог сразу заснуть, все нахваливал их брату. Ночью ему снились прекрасные сны, и чем дальше, тем приятнее они становились…
А Эрве чем дальше, тем больше задумывался. Хозяин дома и его дочь не обращали внимания на то, как вел себя за столом Матилин. Эрве готов был поверить, что им даже нравились его кривлянья, потому что дочь хозяина посмеивалась над Эрве за то, что он не пил вина. Однако Эрве был упрям; он дал себе слово следить за всем, что будет происходить. «Завтра утром, – подумал он, – я скажу Матилину все, что я думаю, ведь еще немного – и он позволит делать с собой все, что угодно».
Он положил дубинку под подушку и, прочитав молитвы Богу и святому Эрве, заснул.
Как только Эрве забылся во сне, ему привиделось, будто дубинка поднялась сама собой. Голова святого на дубинке стала большой, как голова живого человека. Светящиеся глаза обратились на Эрве, однако губы оставались неподвижными, и вскоре видение исчезло.
На следующий день взволнованный Эрве рассказал брату свой сон, а с него перевел разговор на свои раздумья, сказал, что надо быть начеку, что бы ни творилось в доме.
Но Матилина такие разговоры не смутили.
– Бояться тут нечего, – сказал он, – послезавтра мы отсюда уйдем.
Утро пролетело быстро. После обеда хозяин снова устроил прогулку: он отвел братьев к одному из тех домов, которые они видели накануне. Вокруг дома, как и везде, росли фруктовые деревья, пели птицы и цветы. Хозяин взял ключ и отворил дверь. Мальчики так и застыли на пороге в удивлении. Но если Эрве казался испуганным, то Матилина просто заворожило то, что он увидел.
Так что же увидел Эрве, а что Матилин?
Весь дом состоял из одной широкой и длинной комнаты; свет в нее попадал через высокие окна. По обеим сторонам рядами лежали, сидели и стояли человеческие тела. Матилин видел облаченные в красивые одежды восковые фигуры с просветленными лицами, с живыми глазами; а перед Эрве предстали синие и черные трупы одетых в рубища крестьян и ремесленников.
Матилин переходил от одной фигуры к другой, рассматривая каждую вблизи и нахваливая красивую одежду. Эрве протирал глаза, но видел только унылых и отвратительных мертвецов. Он не смел и не хотел говорить, ведь хозяин, который шел следом за ними, улыбался, слушая, что говорил Матилин.
А Матилин говорил брату:
– Вон, посмотри, этот, в бархатных башмаках, в кружевной рубашке и синем шелковом камзоле!
И показывал на желтоватого покойника, одетого в лохмотья, в деревянных башмаках и дырявой шляпе, на плечи которого была накинута старая полинявшая пастушья куртка.
– Кто-то один из нас заколдован, – говорил себе Эрве, – вот только кто?
На самом деле ему верилось, что именно он видит правду и что его святой-покровитель не дает ему ошибиться. Но ему нужно было все время соглашаться с братом, и он позволял Матилину говорить все, что тому вздумается.
Ближе к обеду прогулка кончилась. Матилин рассказал девушке, какое он удовольствие получил, а Эрве делал вид, что он тоже очень доволен. Но когда обед закончился и его брат улегся спать, Эрве стал на колени и стал молиться своему святому, глядя на дубинку.
– Мой святой покровитель! – шептал он. – Растолкуй мне, пожалуйста, что же было правдой, и огради нас, то есть брата и меня, ото всякой опасности.
После этого он со спокойной душой лег спать. А как только закрыл глаза, перед ним снова очутилась дубинка; как и прошлой ночью, глаза святого горели огнем. Сначала он просто смотрел на Эрве, но вдруг его губы задвигались, и мальчик услышал сквозь сон голос, доносившийся как будто издалека: