А тем временем приближался тот самый день, когда младший сын хозяина замка должен был отправиться на службу к королю в Ренн вслед за своими братьями. Шло время, и росло горе отца. Мало того что он потерял сына, ему еще предстояло расстаться со всем имуществом из-за этого бессердечного мальчишки. Не то чтобы господин ар Гергоад был сильно привязан к своим богатствам, нет. Будь у него одни сыновья, он не стал бы так печалиться, тем более что пятеро из его детей были уже на пути к богатству.
Но, увы, у господина ар Гергоада было еще и три дочери, да все три – красавицы из красавиц. По всей стране о них ходила добрая молва: они получили прекрасное воспитание, и мало кто из самых знатных девиц Бретани мог с ними сравниться.
Самую старшую из них звали Аргантель. К тому времени ей уже исполнился двадцать один год. Среднюю звали Гвенн, ей было девятнадцать; а младшая, Левенез, любимица отца, еще не достигла семнадцатилетия.
При одной мысли о том, что дочери останутся нищими, если король по уговору отберет назад все, что он получил от него, несчастный господин ар Гергоад только вздыхал и тосковал день и ночь. От тревоги, которая разъедала его сердце, он исхудал и состарился.
Однажды старшая дочь спросила его о том, что за беда с ним стряслась, думая, что ее отца подтачивает какая-то неизвестная болезнь. Поначалу отец отнекивался и так и эдак, но через некоторое время не выдержал и рассказал о своем горе.
Девушка опечалилась, услышав такие вести, и призадумалась: как же помочь отцу сохранить нажитое? Некоторое время она поразмышляла, а потом сказала ему:
– Батюшка! Я думаю, что брат к нам больше никогда не вернется. Остались у тебя только мы, дочери. Я полагаю так: чтобы сохранить наш дом и все наши богатства, которые ты получил от короля за тяжкий труд, можно сделать только одно. Разреши мне поехать к королю вместо брата-предателя. Я, конечно, всего лишь девица, но смелости у меня на нескольких мужчин хватит. Я и ростом вышла, и ловкости мне не занимать. Дай мне муж скую одежду, кошелек, полный звонких монет, и красивого коня, и меня примут в Ренне за твоего младшего сына, которому надо явиться на королевскую службу по уговору, который вы заключили с королем.
Услышав эти слова, отец удивился, но на сердце ему стало хоть немного легче. Ему и в голову не приходило, что можно обвести короля вокруг пальца и послать к нему на службу дочку вместо неблагодарного сына.
Он задумался над тем, что сказала ему дочь Аргантель. Порой его сердце замирало, когда он думал о том, на какой огромный риск должна пойти девушка, чтобы проехать одна через всю Бретань. Он решил поискать кого-нибудь среди детей фермеров, чтобы послать в Ренн сына крестьянина, но ни один из фермерских сыновей не был достаточно воспитан и хорошо обучен для того, чтобы с честью нести службу при дворе.
Делать было нечего, и пришлось господину ар Гергоаду звать портных, чтобы они сшили для девушки мужскую одежду. Они привезли в замок лучшие ткани, какие только были в стране: полотно из Руана, лен из Локронана, сатин и шелк, жемчуга и перья и все остальное, что требовалось.
Как и все девушки того времени, да и нашего времени тоже, Аргантель любила наряжаться и прихорашиваться.
Портные старались вовсю, и через несколько дней новый наряд был закончен. Старшая дочь господина ар Гергоада оделась и получила от отца увесистый кошелек с золотом, а также лучшего коня, какой только нашелся в конюшнях замка.
Попрощавшись с отцом и получив от него благословение, Аргантель вскочила на коня и пустилась вскачь по дороге, ведущей в Ренн.
Поначалу девушке нравилось путешествовать через всю страну, любоваться своим новым нарядом, боевым конем, которого снарядили для нее так, что комар носа не подточит. К тому же она гордилась тем, что отец доверил ей почетную службу, да и подумать только – ей предстояло вскоре очутиться при королевском дворе!
Но вскоре она заскучала и стала жалеть о том, что покинула родной замок. Она даже слегка забеспокоилась, когда очутилась посреди большой дубовой рощи, где вокруг нее не было ни души.
Чем дальше ехала Аргантель, тем темнее становилось вокруг: роща превратилась в лес, и радость, светившаяся на ее лице, быстро улетучилась. И вот неподалеку от источника, где девушка решила напоить коня, она увидела дряхлую старушку, которую годы согнули пополам и которая попросила милостыню Христа ради. Аргантель не была ни щедрой, ни сочувственной беднякам, хоть и видела добрый пример отца. Она даже не подумала отдать старушке одну из тех золотых монет, которые весело позвякивали в ее кошельке, привязанном к поясу. А ведь одна-единственная монетка могла бы помочь разговорить старушку, и девушка получила бы немного радости и счастья.
Аргантель сказала старушке, что ей нечего подать, и продолжила свой путь. А лесная нищенка осталась вздыхать и причитать о своем несчастии у источника.
Конь дальше скакал по дороге, и чем дальше продвигалась девушка, тем темнее становился лес. Страх постепенно охватывал Аргантель, и для того, чтобы придать себе хоть немного смелости, она запела в полный голос, как всегда делают робкие люди, чтобы избавиться от тревоги.
Эхо раздавалось по всему лесу и разносило голос гордой девушки, которая распевала песню о рыцаре из Нанта:
Но Аргантель не успела допеть песню, потому что именно в этот момент ее конь остановился как вкопанный. Огромный человек, закутанный в плащ, в широкополой шляпе, настолько широкой, что глаз его не было видно, схватил коня за недоуздок и не пускал вперед. «Кошелек или жизнь?» – закричал он грубым голосом. Аргантель перепугалась так, что задрожала от ужаса. Ей казалось, что еще чуть-чуть – и она лишится чувств от страха, упадет с коня и рухнет на дорогу. Но все же у нее хватило рассудительности отвязать кошелек от пояса и швырнуть его на дорогу. И пока грабитель нагнулся за кошельком, она успела развернуть коня вспять и помчаться назад, к дому.