Москва 80

Остывающие следы

Жечков не мог больше ждать и поехал на квартиру Шадрина, невзирая на то, что там еще работали чекисты.

На первый звонок никто не ответил. Собственно, его это не удивило, примерно такого поведения от кагебешников он и ожидал. Когда изнутри не отреагировали на второй звонок, он задумался: если такой же безуспешной будет и третья попытка, то что ему останется делать — стучать в дверь кулаками и кричать, что он следователь прокуратуры?

Но дверь осторожно открыли и пожилой лысый мужчина, как ни в чём не бывало, осведомился:

— Что вам здесь нужно?

Жечков предъявил свое удостоверение и представился, полагая, что этого достаточно, но человек изнутри не снял цепочку с двери.

— Я должен позвонить своему руководству, — сказал он и снова захлопнул дверь.

Из лифта вышла пожилая женщина с собакой и подозрительно посмотрела на топчущегося под дверью Жечкова. Он отвернулся от неё, а она не задала никаких вопросов: почти все жильцы этого дома имели отношение к Комитету, и Геннадий чувствовал здесь себя непрошенным гостем.

— Входите, пожалуйста, — открыв дверь, сказал лысый мужчина, видимо, получивший по телефону указание не чинить препятствие следователю. — Сразу одна просьба: — дополнил он — не трогать ничего в доме без нашего разрешения и без перчаток.

В ответ на удивленный взгляд Жечкова он протянул ему пару белых хлопчатобумажных перчаток.

В маленькой прихожей висел модный японский настенный календарь с девушками на пляже. Май 1980 был представлен японкой в ярко голубом купальнике: обернувшись и невинно улыбаясь, девушка демонстрировала свои маленькие, облепленные приставшим песком ягодицы. Чуть ниже симпатичной попки карандашом был написан чей-то номер телефона. На полу стояла небольшая тумба для обуви с двумя парами мужских летних туфлей и несколькими женскими.

Жечков заглянул в первую налево комнату и немало удивился открывшемуся зрелищу. Техники КГБ на взгляд непосвящённого человека занимались совершенно диковинными вещами. Так, открывший ему дверь лысый мужчина, подключив к телевизору прибор, похожий на осциллограф, время от времени включал и выключал цветной «Рубин», отмечая показания на своем приборе. Со стороны он был похож на обычного телемастера за ремонтом телевизора, однако за заднюю крышку, в чрево телеприемника он даже не заглядывал. Это было странно. Если они ищут какой-то шпионский передатчик, — подумал Жечков — то почему они не разобрали его по частям? Таким же странным ему показалось то, что в комнате не было никаких следов обыска: все, вплоть вещи, вплоть до самых мелких, лежали на своих местах. Техники молча и бесшумно ходили по комнате в одних носках и каждый занимался своим делом. Один из них с наушниками на голове при помощи тонкого провода проверял электрическую розетку в стене, а другой с фонариком на лбу обследовал вертикальный стояк отопления.

В это время лысый вновь включил телевизор, на экране появился эстонский певец Тынис Мяги с модной этой весной песней про Олимпиаду и на словах «королевы плавания, бокса короли» снова погас.

— Ничего не понимаю, — выключив телевизор, разочарованно сказал лысый.

Чего он не понимает? — недоумевал про себя Жечков. Что ему надо-то от этого телевизора? Если он что-то ищет, то зачем тогда включает и выключает его?

Тем временем, техник с фонарём на лбу поделился с коллегами результатами своих изысканий:

— По трубе идёт минус.

— Такая хрень в каждом доме, — успокоил его лысый. — Какой-то местный Кулибин от розетки кинул массу на трубу, чтоб за электричество не платить.

Всё-таки, КГБ — это отдельная цивилизация, — сделал вывод Жечков и перешёл во вторую комнату. Обстановка в ней была более интимной. Двуспальная супружеская кровать, рядом дорогая стереосистема с большими напольными колонками. Внушительная стопка грампластинок. Жечков надел перчатки и стал перебирать коллекцию виниловых дисков. Как человек далёкий от меломании из сорока двух пластинок он увидел на конвертах лишь два знакомых ему названия — «Deep purple» и «Rolling stones». Ещё он знал «Smokie» и «Beatles», но их почему-то в коллекции Шадрина не было. Зато были какие-то «Юрияхип», «Моторхед», «Свит» и много других, незнакомых ему групп.

В изголовье кровати висела маленькая полка с книгами. Протянув руку за книгами, он, вдруг, вспомнил, что уже неоднократно нарушил инструкцию чекистов не трогать ничего без разрешения. На всякий случай, он посмотрел в прихожую и, убедившись в отсутствии контроля, приступил к изучению книг. Почти все они были на английском языке. Судя по количеству формул внутри, речь в них шла о математике. Последней на полке стояла книга в самодельном переплёте, сделанная кустарным способом. На полях многих страниц от руки, карандашом были сделаны пометки, возможно, самим Шадриным.