Пустошь

Между нами появляется голографическое изображение мужчины.

«Благодарим за использование исторической библиотеки аку-планшета. Пожалуйста, выберите тему».

– Реконструкция, – произносит Деклан, тщательно выговаривая каждый слог.

«Реконструкция – политическая программа, запущенная по инициативе президента Коллевея в 2111 году, после третьей в Соединенных штатах гражданской войны. Была призвана положить конец раздирающему страну чувству разобщенности. В течение последующих двух лет сорок пять оставшихся штатов были объединены в семь субъектов и переименованы в Соединенные провинции. В каждой провинции прошли выборы местных представителей власти. Чтобы предотвратить коррупцию и предоставить гражданам возможность выбора, они избирались на два года и не имели права баллотироваться на второй срок. Перед представителями стояла тяжелая задача – возродить земли, разоренные войной. В первую очередь требовалось обеспечить занятость населения и ввести двадцатичасовую рабочую неделю, оставляющую достаточно времени на отдых и семью. Третья гражданская война унесла множество жизней, поэтому недостаток в рабочих местах исчез, и уровень безработицы в СП составил менее одного процента. Чтобы препятствовать росту сильно сократившегося населения, жители проголосовали за введение особых мер. В частности, для каждой семьи был установлен лимит на рождение детей, зависящий от уровня дохода и ожидаемой профессиональной востребованности. Кроме того, началось строительство рационально спроектированного жилья и разработка новых средств передвижения, так как многие дороги были уничтожены во время войны. От министерства транспорта требовалось свести количество несчастных случаев к нулю и сделать процесс передвижения быстрее. В результате в 2123 году в эксплуатацию вошли аэротрассы – инфраструктура магнитных дорог, предназначенных для автомобилей, автобусов и поездов повышенной комфортности».

Поезда повышенной комфортности… Так вот что ездит по верхним дорогам в мире Оливии. Я наклоняюсь ближе к голограмме и продолжаю внимательно слушать.

«Когда создание новой политической системы, способов передвижения и социальных программ было успешно завершено, Соединенные провинции вступили в эпоху мира и процветания. Однако перед нашей молодой страной по-прежнему стоял главный вопрос: как предотвратить новую войну».

Голограмма растворяется в воздухе. Я поднимаю глаза на Деклана и вижу, что он крепко сжимает планшет в руках.

– При чем тут игры? – шепотом спрашиваю я.

– Правительство наняло группу ученых, чтобы они нашли способ покончить с насилием раз и навсегда. Была – вернее, до сих пор есть – такая теория: если уничтожить в человеке агрессию, не будет ни войн, ни преступности.

– Но агрессию уничтожить невозможно!

Деклан натянуто улыбается:

– Вот именно. Поэтому исследовательница Натали Рагленд предложила другое средство – направить агрессию в мирное русло. Труд Рагленд продолжил ее внук. Он и довел игры до совершенства. Метод, судя по всему, работает. О настоящей преступности в Провинциях давно уже не слышали.

– Значит, агрессивные люди играют и зарабатывают очки, пока не наберут нужную сумму?

Шпионя за Оливией, я уже давно обо всем догадалась, однако тяжесть у меня внутри меньше от этого не становится.

Деклан кивает и с усилием втягивает носом воздух.

– Всех жителей обследуют на наличие гена агрессии. Говорят, это болезнь. Страдающих ею лечат, чтобы спасти остальной мир. Бездомных и сирот продают и превращают в персонажей. Они проходят реабилитацию. Но если ты достаточно богат, чтобы оплатить курс лечения…

– То покупаешь себе персонажа, – заканчиваю я за него. – Одного не понимаю. Если в Провинциях все настолько благополучно, откуда там вообще берутся бездомные?

Деклан опускает взгляд. Мое тело будто разбивается на тысячи осколков – таких мелких, что бесполезно пытаться склеить его заново. У меня даже нет сил расспросить Деклана, что такое реабилитация.

– Наверное, в любом обществе есть люди, которым достаются одни объедки, – говорит наконец Деклан.

– А ты хорошо обо всем этом осведомлен.