– Прекрасно справишься. Четыре года летной школы! Да и к тому, как мы работаем на корабле, ты уже присмотрелась.
– А команда…
– Они не будут против. – Ник пальцем в перчатке почесал щетину на подбородке. – В этом рейсе осталось всего две станции. На тринадцатый день будете дома. Возьмете следующую партию груза, а дальше повтор того, что ты уже делала. Через восемь недель вы снова будете здесь, и я приму управление. Они и не заметят моей отлучки.
– Сомневаюсь, – покачала я головой. – Кое-кто мне ни разу и двух слов не сказал.
Ник улыбнулся.
– Им нужно время на притирку с новичком. А в глубине души они хороший народ.
– Мне это совсем не нравится.
– Не сомневайся. – Он сжал мое плечо сквозь подбитую куртку. – Все будет отлично.
– Но ты же вроде собирался знакомиться со мной.
– Верно.
– И все было здорово. Мы сошлись ближе, чем я думала и смела надеяться. Но все только начинается. Я твоя дочь и всего несколько недель как вернулась, а ты уже улепетываешь за какой-то юбкой.
– Извини, Корд.
– Лучше останься.
Он сокрушенно взглянул на меня.
– Не могу. Ты не все знаешь. Я страшно рад был снова тебя увидеть, но сейчас тебе придется меня отпустить хотя бы ненадолго. – Он неловко обнял меня за плечи. – Ничего с тобой не случится, даю слово.
Я, пусть и сердилась еще, обняла его в ответ.
– Ты же знаешь, – сказал он, – что я тебя люблю.
– И я тебя тоже.
Я посмотрела, как он торопится в тепло обсерваторской столовой, с хрустом проламывая наст. Очень скоро меня пробрала дрожь. Куртка, уловив, что мне некомфортно, активировала внутренний обогрев, и тепло обволокло меня руками призрака.
Купол обсерватории располагался точно в центре тарелки – оранжевой точкой на девственно белом листе.