Несмотря на позднее бодрствование, Дрейк снова проснулся раньше Флейм.
— Доброго утречка! — поздоровалась я, зайдя в шлюпку с двумя кружками, из которых поднимался ароматный пар. Поскольку больная нога Дрейка сейчас была на полу, я приземлилась на освободившееся пилотское место.
— Доброго! Как спалось, пилотесса? — друг потянулся, а затем начал разминать шею и плечи. Да, ночевать на креслах — не вершина комфорта, не вершина…
Я улыбнулась в ответ, протягивая чай:
— Как с солнечным зайчиком в обнимку.
— Рад слышать. И благодарю, — принял чашку рыжий. Под глазами виднелись тёмные круги, и это было заметно даже здесь.
— Спасибо тебе.
— Ну, я проснулся ближе к утру, и ощутил, что в шлюпке прохладно. И понял, что раз мне прохладно — то ты и вовсе скоро задубеешь, а я никак не мог этого допустить, — почесал в затылке парень. — Иначе ты бы заболела, и у нас были проблемы, ведь лечить тебя в таких условиях пришлось бы долго и мучительно.
Я закатила глаза к каменному своду, видневшемуся сквозь стеклянный потолок шлюпки.
— Наверное, только ты можешь сделать что–то невероятно милое, а потом испортить это парой слов.
Друг озорно изогнул рыжую бровь.
— Ты считаешь меня милым?
— Стрелки не переводи, не ж/д работник. Твой поступок милый до ужаса, а ты вот упрямо пытаешься всё испортить.
— Девушка, вы не забывайте, что я — квартирмейстер, и у нас всем правит холодный расчёт, — серьёзно заявил парень.
Облокотившись о стенку, я серьёзно кивнула.
— Конечно! Да вот только вы не забывайте, что я тоже была квартирмейстером. И у меня профессиональный вопрос: какой такой холодный расчёт позволил вам тратить топливо на мой обогрев?
— Ты — наш пилот. Если у тебя будет горячка, мы попросту не улетим отсюда, — парировал Дрейк.
Я лишь хмыкнула.
— Вау. Я даже почти поверила. Ты готовился к этому расспросу, не так ли?
— А то я тебя не знаю. Забота о тебе в подобных условиях чревата последствиями, — важно ответил он, отпивая чай.