Сыскарь

А когда, покончив с пожаром, орк повернулся ко мне лицом, я прямо-таки прикипел взглядом к его обнажённому торсу. Нет, я не залюбовался мощными пластинами грудных мышц и идеальными кубиками накаченного пресса. Пялился я на достаточно выразительный здоровенный шрам, украшавший краснокожего бугая в районе левого подреберья: не новый, только что заработанный, а давно заживший и зарубцевавшийся.

— Вы живы? — ко мне подошёл Пехов и помог подняться на ноги, отвлекая от вяло зашерудившихся в голове забавных мыслей.

— Вроде да, — ответил я, сбрасывая затворную рамку «Макарова» с задержки и пряча пистолет в карман. Потом магазин поменяю, теперь уже можно не торопиться.

— Ну и побоище вы устроили! — это уже граф Рощин пробрался к нам, осторожно переступая через поверженные тела. Ну да, побитыми бандитами было завалено всё вокруг. — Если честно, не ожидал от вас такой прыти и отваги. Эк вы, сударь, супостатов-то доблестно крушили! Прямо как я в молодые годы.

— Благодарю вас, ваше сиятельство, за похвалу, — скривился я, пытаясь поднять голову, чтоб посмотреть на старика, и ухватился за стрельнувший болью бок. Эх, мне бы ещё рук с десяток, чтоб на все болячки хватило. Ныло всё тело без остатка. Меня словно целиком через мясорубку прокрутили. — Однако вынужден признать, что совершил всё это с перепугу. Очень уж, знаете ли, заживо сгореть не хотелось.

— Так это же замечательно, — расплылось в широкой улыбке довольное лицо графа. — Так уж повелось, что одни от страха забиваются в щели, спасая свои никчёмные душонки, а иных страх побуждает на благородные деяния, ради сохранения чужих жизней. Страх, милостивый сударь, это лишь спусковой крючок, заставляющий обнажиться вашу суть. Показать, львиное ли сердце скрывается под вашей шкурой, или же никчёмные куриные потроха. Ох, и права же была моя дочь, вверив свою судьбу в ваши руки.

Знал бы старый граф, каким образом она собиралась себя вверить в мои руки, вытурил бы меня сейчас взашей.

— Однако, сударь, — продолжил граф, — поистрепало вас нещадно. Вид — в гроб краше кладут. Надо бы вас в порядок привести. Сейчас кликну кого.

Ну да, можно представить, как я сейчас выглядел. Ещё один костюм, мать его, испорчен. По самое не хочу заляпан кровью из разбитой морды. Про бронежилет я и вовсе молчу. Рогов меня скоро либо убьёт, либо проклянёт.

— Вам бы умыться да переодеться, — ротмистр заботливо поддержал меня за локоть. И слава богу, потому как от попытки осмотреть себя сверху донизу меня слегка повело. — Вы точно не ранены?

— Как это не удивительно, — прислушавшись к своим ощущениям, ответил я, — лишь порядочно избит. Вы сами-то как?

— Целёхонек, — улыбнулся ротмистр. — Пока собирался вам помочь, вы с Митиано уже почти всех врагов изничтожили. Нам лишь крохи оставили. Но, обязан сказать, очень рискованный поступок с вашей стороны. Случись что, и...

— Да ладно вам, — отмахнулся я. — Помогите лучше до комнаты дойти. А то меня чего-то покачивает. Похоже, сотряс схлопотал.

Пехов выполнил мою просьбу, проводив прямо до кровати. Из-под которой тут же нарисовалась баронесса.

— Ах, сударь, как же вам досталось! — с трудом удерживая сползающее с её плеч одеяло, девица суетливо заметалась вокруг меня, а затем заорала на ротмистра, застывшего истуканом и выпучившего от удивления глаза: — Чего вы стоите?! Пришлите кого-нибудь из слуг, пусть воды нанесут и полотенец!

Пехов, малость ошалевший от такого наезда, скорчил презабавную физиономию и выскочил за дверь. Зато вместо него в комнате появился Евсей Агапович. Я уж было приготовился к тому, что барон затеет скандал по поводу нахождения подле меня заботливо кудахчущей собственной супруги, причём практически раздетой, но нет. Оказывается, он заявился, чтобы выразить мне признательность за беспримерные жертвенность и героизм, проявленные ради спасения его самого, ну и, разумеется, его близких.

Высказав весь этот бред, он остался и торчал в комнате всё то время, пока набежавшие служанки под руководством баронессы раздевали и намывали меня, бесконечно охая и причитая.

Не скажу, чтобы такая публичная забота о моей чистоте и здоровье пришлась мне по нраву, но присутствие барона всё же успокаивало, позволяя надеяться, что по окончании всех процедур он уберётся прочь вместе со своей озабоченной жёнушкой, не позволив ей возобновить попытки оккупировать мою постель.

Одежду мою утащили в стирку и обещали к утру высушить и отгладить. Я только и успел вытащить из кармана пистолет, последний магазин да блистер с таблетками. Я теперь уже без обезболивающего из дома даже и не выхожу. Вот и сейчас появился повод сразу парой таблеток закинуться.

Так хреново мне ещё не было со времён бурной молодости. Голова просто раскалывалась, к горлу то и дело подкатывал тошнотный ком, и я сильно переживал, что, не сдержавшись, блевану, уделав всё вокруг. Даже попросил таз мне пустой у кровати поставить и графинчик воды принести, чтоб было чем умыться и рот сполоснуть.