Брешь в стене

-- Да, близнецы, -- продолжал тот. -- Джоанна и Елена. Но здесь, в этом дурацком мире, оказалось, что их зовут иначе, вернее, только одну -- Джоанну.

-- Ее имя здесь?

-- Ева.

-- И Сэндерс знал об этом? -- сощурился Грифон.

-- Выходит, знал. Он напомнил мне об этом, когда между нами произошел небольшой конфликт, и, честно признаюсь, тогда его осведомленность произвела на меня впечатление.

-- Вы говорили кому-нибудь о недоразумении с дочерью? -- спросил Грифон.

-- Я еще не до конца спятил, -- проворчал Риччи.

-- И тем не менее это стало известно Сэндерсу. Хорошо! -- Грифон криво усмехнулся. -- Но ваша жена, разумеется, в курсе этой, мягко говоря, неувязочки с именами?

-- Конечно. Я дважды или трижды называл Еву Джоанной -- и все это было при ней.

-- Значит, она единственная, кто мог знать о столь интимной подробности вашего семейного быта, -- подытожил Грифон, бросая окурок в окно. -- Та-ак. Если же при этом учесть, что вместе с ней в ателье работает жена этого вашего земляка из миланской полиции, то ниточка ведет прямиком... Чувствуете логику, Риччи?

Риччи упрямо замотал головой.

-- Нет тут никакой логики, Грифон. Что из того, что я ошибся в имени дочери? Положим, я был пьян. Нет, не попрется фараон в такую даль только потому, что я спьяну сболтнул что-то не то. Ваша версия не проходит, Грифон.

-- Не надо спешить с выводами, приятель, -- усмехнулся Грифон. -Ведь вы сами только что утверждали, что ваш миланский дружок пасет именно вас. Так?

-- Да, утверждал. Ну и что? Возможно, я наследил в чем-то другом. Не помню. Важно, что я раскрыт.

-- Ладно, Риччи, этот разговор становится бессмысленным. Давайте не будем искать логику в действиях полиции. Ведь мы многого не знаем из того, что знают они. Перейдем сразу к результатам. Итак, Сэндерсу стало известно то, что, возможно, дошло до слуха миланского фараона. Надеюсь, теперь вы улавливаете логику, Риччи? Не забывайте, что в свое время Сэндерс тоже служил в полиции.

Ганс Миллер сидел как на иголках. Он чувствовал, как пылают его уши, и едва сдерживался, чтобы не вступить в разговор. Последние слова Грифона вывели его наконец из состояния равновесия.

-- Послушайте, господа, Сэндерс здесь ни при чем, -- заявил он горячо.

-- Вам что-нибудь известно, Миллер? -- резко повернулся к таксисту Грифон и вперил в него пристальный взгляд.

Наибольшим благом как для Сэндерса, так и для всего дела в целом Миллер счел нарушить данное боссу слово и рассказал сообщникам все, что произошло на женевской вилле Джилберта Сэндерса неделю назад. Когда его голос смолк, в номере воцарилась напряженная тишина. Первым молчание нарушил Шарль Левьен.

-- Значит, полиция шла по нашему следу с самого начала, -упавшим голосом пробормотал он.