Пять президентов

22
18
20
22
24
26
28
30

На душе Таратуры было муторно. Но страха перед генералом он не испытывал, твердо веря, что как бы там ни было, а пока что хозяин положения он. Сопровождаемые Дитрихом, они спустились вниз. Дверь убежища медленно открылась. Этого Таратура не ожидал. «Попался как кролик, — со злостью подумал он. — Дорон не может достать до Миллера; он теперь посадит меня в этот бункер и будет допытываться, где они прячутся. А я, дурень, сам пришел». Злость росла, пока они медленно шли по длинному подземному переходу. «Даже если я его сейчас стукну по голове кистенем, — думал Таратура, глядя на голову Дорона, шедшего впереди, — мне отсюда не выбраться».

Миновав несколько дверей и комнат, они вошли в подземный кабинет Дорона. Таратура искренне поразился тому, что он был точной копией главного кабинета. Даже из окна та же панорама. «Оптическая иллюзия, — сообразил Таратура. — Ну ладно, у тебя обо мне иллюзии не будет».

— Скажите, генерал, — твердо произнес Таратура, — зачем мы пришли сюда? У меня разговор короткий.

— Там нас могут подслушать, Таратура, — сухо сказал Дорон. — Здесь же никто, кроме Бога.

У Таратуры отлегло от сердца: Дорон разговаривал с ним на равных.

— Я к вам от профессора Миллера, — сказал он. — Шеф просил передать вам это письмо.

И Таратура протянул пакет Дорону.

Тот осторожно, двумя пальцами взял пакет, достал из ящика стола ножницы и надрезал бумагу. Доставая письмо, он как бы невзначай спросил:

— Где сейчас Миллер? Далеко?

— У него менее удобное убежище, генерал, чем у вас, но достаточно надежное, — усмехнулся Таратура.

— Благодарю за исчерпывающую информацию.

Дорон раскрыл письмо.

— Странное послание, — сказал Дорон, дочитав. — Я не понимаю, чего хочет профессор Миллер. Нам лучше встретиться и обо всем договориться. Уверен, он будет удовлетворен.

— Я передам шефу все, что вы сказали, — заверил Дорона Таратура. — Мне можно идти?

— Не торопитесь, — сказал генерал.

Таратура едва заметно улыбнулся. Дорон поморщился. Затем, глядя прямо в глаза Таратуре, спросил:

— Где Миллер, Таратура? Вы должны мне сказать.

Таратура принялся насвистывать мотив «Тридцати девочек».

— Вы разумный человек, Таратура. Два миллиона кларков. Заранее. Сейчас.

— Благодарю, генерал, — ответил Таратура. — Я вам буду признателен за столь щедрый подарок. — Таратура явно издевался, и Дорон понял это.