— Не беспокойтесь, последняя должность у меня чисто символическая.
— Кроме того, — добавил Честер, — я обещаю вам в случае чего просто свернуть ему шею.
Миллер натянуто улыбнулся. Он все еще не мог избавиться от подозрительности, хотя прекрасно понимал, что теперь в ней нет никакого смысла. Словно чувствуя состояние ученых. Гард поторопился рассказать им о своей встрече с Дороном. При этом он дал понять, что, вмешавшись в дело, был готов и к роли гостеприимного хозяина, и к роли человека, способного подвергнуть их принуждению.
— Я бесконечно рад тому, — сказал Гард, — что случилось первое.
— Простите, господа, — добавил Честер, — но, как мы ни гадали, мы не могли заранее предположить, что у вас благородные цели.
На что Чвиз мрачно заметил:
— Ни у кого на лбу не написаны достоинства. Особенно у людей, занимающих пост комиссара полиции.
Гард рассмеялся:
— Признаться, я уже принял решение подать в отставку, как только «вернусь» из отпуска. Особенно если в стране произойдет что-нибудь серьезное. Мы с Честером откроем частную сыскную контору. Не возражаешь, Фред?
— Побойся Бога! Ведь только тогда у меня появится реальный шанс сыскать себе приличную работу!
— Но мы отвлеклись, господа, — сказал Гард. — Я хотел бы знать, какие шаги вы уже предприняли и что намерены делать в будущем.
Миллер пожал плечами и поправил воротничок рубашки своим характерным движением шеи.
— К несчастью, — сказал он, — мы лишены какой бы то ни было информации. Мы знаем лишь, что в городе вырублено электричество и что там происходят… м-м… волнения. Вмешаться в события мы сейчас не можем. Единственное, что мы сделали, это отправили Дорону ультиматум, как только почувствовали признаки хаоса. Но нам неизвестно даже, удалось ли Таратуре…
— Удалось, — сказал Честер. — Уорнер и Норрис звонили нам. Это наши люди, они видели Таратуру входящим в особняк Дорона, а затем выходящим в парке из колодца, причем Норрис еще долго будет помнить этот выход.
— А что за ультиматум? — спросил Гард.
— Копии нет, — ответил Миллер. — Могу вспомнить основной смысл. В письме было написано, что я — о профессоре Чвизе, разумеется, там нет ни слова — пойду на крайние меры, если Дорон не примет моих условий. Условия такие: полная независимость в работе и дальнейшем усовершенствовании установки, использование ее только в благородных целях и абсолютная гарантия свободы, которую я требую от лица всей науки. На размышления я дал Дорону десять часов.
Честер снова разочарованно присвистнул, а Гард покачал головой.
— Сколько прошло времени? — спросил он.
— В девять утра Таратура вышел из дома. Думаю, часов в одиннадцать он был у Дорона…
— Ваш срок истекает, — заметил Гард.
ebooksa