— Не нужно спорить. Я просто чувствую, уж извините, ваше отношение и поэтому могу просто констатировать как факт, что все ваши вопросы, вообще весь этот разговор затеян с единственной целью — развеять или укрепить какие-то ваши подозрения в отношении моей скромной персоны.
Не могу сказать, будто мне стало стыдно — за действительно имевшие место подозрения или что он так легко меня просчитал, — но известная неловкость возникла, и я решила ненавязчиво промолчать. Он тоже надолго умолк, хотя и за еду не брался, а жаркое тем временем стыло. Ну и ладно, раз мы говорим так откровенно… Заломив бровь, я кивнула Крату со вполне состоятельной загадочной улыбкой:
— И?..
— Что «и»?
— Тогда давайте уж укрепим подозрения, а еще лучше — развеем. А то обедать очень мешают.
Но тут он меня удивил, шутливый тон совершенно не поддержав. Напротив, в бесстрастной, типично керторианской манере он изрек:
— К сожалению, в этом деле я вам не помощник. Что бы я ни сказал, пользы это не принесет — либо вы верите мне, и тогда что-то доказывать бессмысленно, либо нет, и тогда любые мои слова будут в очередной раз подвергнуты сомнению. А доказательств, которые можно пощупать, у меня нет, да и взяться им неоткуда. Так что это решение вы должны принять сами, основываясь на… чем хотите.
Я почувствовала острый укол любопытства: что же, интересно, стояло в первоначальном тексте вместо этого «чем хотите», но допытываться было, очевидно, бесполезно. Тогда, в лучших традициях, я решила зайти с другой стороны:
— Хм. А вы считаете, назрела необходимость это решение принять?
— Раз вы об этом сами заговорили, то да. Видимо, не только обедать мешает.
Достойный ответ. Только вот не он один тут считал, что прекрасно знает о наличии у собеседника неких скрытых мотивов. По крайней мерс, если я в чем-то и была уверена, так это в том, что в голове моего верного спутника кроется масса исключительно занимательных мыслей, но делиться ими со мной он совершенно не намерен.
Разгадать их до конца обеда мне не удалось, хотя я честно пыталась. После оного же… Должно быть, ощущения, вызванные видением того, как я встаю и иду к пантере ради еще одной по меньшей мере двенадцатичасовой скачки, отразились на моем лице столь явно, что Крат вдруг предложил:
— Давайте передохнем еще немного. Мы, конечно, очень спешим, но полчаса роли не сыграют, зато избавят от необходимости физических упражнений непосредственно после еды.
Я ограничилась благодарным кивком, а он подозвал слугу и заказал кувшинчик вина, после чего возникло у меня вполне резонное предположение, что теперь наступила его очередь желать о чем-то со мной побеседовать. Учитывая малоутешительный результат моей попытки прояснить отношения, я подумала было отплатить ему той же монетой, но слишком уж он меня удивил…
— Насколько я помню, Гаэль, одной из основных причин вашего появления на Кертории явилось желание увидеть наш мир воочию. К настоящему моменту вы наверняка насмотрелись достаточно, чтобы у вас сложилось более чем определенное впечатление. Каково оно?
— Если коротко, то не очень. А если подробно, то понадобятся наводящие вопросы.
Он кивнул, поджав губы, словно в легком раздумье.
— Наверное, я не совсем правильно выразился. Лучше так: есть в Галактике нечто такое, без чего вы не сможете жить?
Я внимательно на него взглянула, но не обнаружила ничего, кроме дружелюбного интереса.
— Я отвечу, конечно, но, по-моему, настал мой черед спросить: к чему вы ведете?