Отец смотрел на мою протянутую ладонь.
— Папа, без них ты бы не приехал. Я же знаю. Давай.
Он очень долго сидел без движения, и во мне начала крепнуть уверенность, что он сейчас скажет «нет»… возьмет меня за руку, выведет за порог, к машине, в аэропорт, чуть ли не отнесет, как бывало в детстве. Но он чрезвычайно медленно полез в нагрудный карман. Вынул два блестящих цилиндрика. И по одному выложил мне на ладонь. Цилиндры тихонько звякнули о браслет. Я обхватила пальцами теплый металл.
— Хотелось бы мне быть, как те, — одними губами выговорил отец. — Как все. Чтобы меня волновало не будущее. Не судьбы мира. Только ты.
Я спрятала цилиндры в сумочку.
— Мне тоже.
— Меня это не волнует! — голос был новый. Снаружи, в коридоре. Негромкий, но пронзительный. Он тоже принадлежал американцу, но постарше, за шестьдесят. — Вы нарушили все правила.
Замок отперли. Я прислушалась к шагам: в комнату вошли двое.
В обмен на признания мне выдали два полотенца, влажное и сухое, и разрешили привести себя в порядок якобы в уединении (глупейшее притворство: я знала, что за мной подсматривают). У дверей валялся оранжевый спортивный костюм, и я влезла в него. Рукава и штанины пришлось закатать, но все равно я радовалась той скудной добавке тепла, которую он обеспечивал.
Время шло. Через узкое окошко внизу двери трижды просовывали, а позже забирали еду.
Наконец явились двое в масках; они принесли пару стульев и второй стол. Меня приковали цепью к металлическому стулу, спиной к входу, опять нацепили на голову капюшон и оставили ждать. До этой минуты.
По бетону чиркнули ножки двух стульев, пришедшие уселись, и скрежет повторился: двое в масках энергично подвинулись к столу.
— Мисс Ипполита Сумаран, — начал тот, которого я знала, тот, что помладше, заплечных дел мастер. Я не ждала новых побоев, но меня пронизала дрожь страха: эти двое обосновались у меня в тылу, обращались ко мне, а я сидела беззащитная. — Здесь мой коллега, важное лицо. Вы расскажете ему то, что рассказали мне.
— Да, — согласилась я едва слышно.
— Как нефтяная чума попала в аргентинские месторождения?
— Я занесла. — Я была уничтожена. Не ужасом перед истязанием. «Водяная доска» теперь отчего-то не слишком пугала. Но я отчетливо понимала и нисколько не сомневалась, что, если меня снова к ней привяжут, я снова сломаюсь. Это, а не сама пытка, и сокрушило меня, привело к покорности.
— Каким образом?
— Через разведочную скважину. Где мы ставим опыты.
— Как она попала в прочие нефтяные пласты? В других странах?
— Еще люди. Такие, как я.