Ох уж эти «если»… Если продержится погода и не поднимется вода в ручье; если в крэпсе сразу выпадет семь или одиннадцать…
Это всего лишь акт первый, сцена первая, а что будет дальше?
Согласно теории хаоса, в системе с круговой обратной связью самое незначительное изменение начальных условий способно вызвать огромные непредсказуемые нарушения на всей протяженности пути. Человеческое поведение — это система с круговой обратной связью. Потому ли Этан стал лучше относиться ко мне, что у него выросли новые рецепторы окситорина, или это я сам теперь открыт для его сочувствия и для сочувствия всех прочих? Каким образом одна и та же генная модификация могла дать столь непохожих эмпатов, как Бриджит и Белинда?
Вопросы, вопросы… А ответы получить не хочется, по правде говоря. Надо бы интересоваться — к этому склоняют этика и прагматизм, — но нет.
В палату входит Джейн и сообщает:
— Представляешь, они договорились с Майклом Розеном. Сам Розен! Это же высший класс!
Я рад. Майкл Розен, и правда, суперпрофи, фильмы, снятые по его многослойным душещипательным сценариям, — это и полные кинозалы, и восторженная критика. Ко всему прочему он еще и симпатичный бабник, неспроста Джейн вдруг так похорошела. Я знаю, что будет дальше.
— Отлично, мои поздравления. Фильм получится просто ядерный.
— Спасибо! — Она дарит мне улыбку и выходит.
Все осталось по-прежнему. И все изменилось. Я поворачиваюсь к компьютеру и снова берусь за работу.
© Nancy Kress. Act One. 2009. Печатается с разрешения автора. Повесть впервые опубликована в журнале «Asimov"s SF» в 2009 году.
Джейсон Сэнфорд
Когда на деревьях растут шипы
Когда я шел по растрескавшемуся от жары тротуару перед домом Шоны, она удивила меня воздушным поцелуем, посланным из окна спальни, — которого на деле никогда не дала бы мне. И хотя я безумно злился на ее мамашу, запретившую Шоне даже смотреть на меня, но послал ответный поцелуй — только ради того, чтобы эта дама, копавшаяся в саду, окатила меня полным злобы взглядом. Оставив ядовитый взор без внимания, я отправился дальше. Мать Шоны прониклась ко мне ненавистью с того самого дня в прошлом месяце, когда я подержал ее дочь за руку. Не будем упоминать о том, что и у меня, и у Шоны на руках были перчатки, а значит, с технической точки зрения, прикосновения не было.
Узнав об этом, мой отец остался спокойным и только пробормотал что-то о молодости и гормонах. Однако благоразумия ради на следующее утро он отвез меня в городскую аптеку, где докторша вкатила мне двойную недельную дозу ингибитора.
— Лучше мягче, чем тверже, — притворно ухмыльнулся папаша. Однако у меня не было времени волноваться из-за Шоны, ее мамаши и даже кособоких намеков папаши на сексуальные обстоятельства: солнце уже садилось, а после наступления темноты оставаться на улице небезопасно.
Дом Шоны был последним занятым домом в нашем квартале. Дальше по улице молодой сосняк и заросли кудзу[34] наползали на заброшенные лужайки и остатки сожженных домов. Посреди этой зелени поднимались руины дома Брэда. Стойка старых качелей, на которых мы играли детьми, валялась в углу двора перед домом, красные и синие краски полимерной отливки успели поблекнуть, и маленькие сосенки уже тянулись вверх над рамой. Домик, который мы соорудили себе на дубе, обветшал и почти развалился; лианы кудзу заплетали и само дерево. Я украдкой прошмыгнул на задний двор, где трава разрослась в прерии, а окна на втором этаже, разбитые в прошлом году во время свирепой грозы с градом, по-прежнему зияли пустыми рамами.
Единственным местом, куда еще не вторглись бурьян, кудзу и сосны, оставался хорошо ухоженный кружок посреди заднего двора, где росло одно-единственное терновое деревце.
ebooksa