— Нет! — оборвал я ее в ярости. — Вы не понимаете. Мне надо видеть его немедленно!
Тут я почувствовал руку полицейского у себя на плече.
— Все в порядке, месье?
— Я хочу видеть министра!
Полицейский нахмурился. Я и сам отдавал себе отчет в нелепости своего требования и все же не мог от него отказаться, словно это был мой долг перед какой-то частью моего «я». Несомненно, я достиг того уровня отчаяния, когда мир уже не имеет особого смысла и вы готовы броситься в любую пропасть, лишь бы падение было недолгим.
— Я вынужден попросить вас удалиться, месье, — прошипел полицейский, указывая на дверь у себя за спиной.
— Да пошел ты! — заявил я, вырывая свою руку.
Я бросился к секретарше и схватил трубку на ее коммутаторе:
— Позвоните ему! Скажите, что это насчет Протокола 88! Скажите, что я хочу поговорить с ним о Протоколе 88.
На этот раз хватка полицейского была куда чувствительнее. Он схватил меня за руку и потащил назад. Я вырывался, но его напарник тут же пришел к нему на помощь.
— Я хочу видеть министра! Скажите ему! Скажите ему о Протоколе 88! — повторял я голосом, который мне самому казался чужим.
Полицейские приподняли меня и понесли к выходу.
— Тихо, парень, вали домой по-хорошему, пока цел.
Напрасно я пытался вырваться. Когда мы вышли на улицу, один из полицейских схватил меня за плечо:
— Или вы сейчас же уберетесь, или я вас арестую, это ясно?
Я не ответил. Задыхаясь, с пустым взглядом, я почти не слышал его.
— Ну же, уходите и считайте, что вы еще легко отделались.
Он принял меня за психа. За обычного психа. Полицейский с вызывающим взглядом толкнул меня в грудь. Я только вздохнул. Я прекрасно знал, что оставаться мне здесь незачем. И вообще я ни на секунду не верил, что чего-то добьюсь этим актом отчаяния. Я вел себя, как подросток, задумавший перерезать себе вены пластмассовым ножом.
Я на несколько шагов отошел от министерства и рухнул на скамью вне поля зрения полицейских, которые наверняка караулили снаружи.
Издалека я смотрел на министерство. Интересно, там Фаркас или нет? А если бы я встретился с ним, что бы он мне сказал? Какой ответ я бы мог найти в глазах этого старика? Действительно ли он тот, кем я его считаю?