По уже успел открыть дверь:
— Ну ты идешь?
Катерина развернулась и пошла к машине, а Йон следом за По вошел в башню. Там они сразу же оказались на открытой платформе лифта, где вполне хватило места для них обоих. Слева они увидели дверь, через которую, очевидно, можно было попасть в дом. Йон уже взялся за ручку, но тут платформа лифта медленно, почти незаметно, как будто увлекаемая волнами прилива, поплыла вверх. Лифт приводился в движение не системой тросов и противовесов, а огромными зубчатыми колесами, которые поднимали платформу плавно и равномерно. Послышалось легкое жужжание механизма, и Йону показалось, что они находятся внутри каких-то гигантских напольных часов.
По нетерпеливо переминался с ноги на ногу, постукивал носком ботинка по металлическому полу, то и дело поглядывая на постепенно приближающийся к ним с восьмиметровой высоты потолок.
По прошествии некоторого времени, показавшегося Йону вечностью, они поднялись на самый верх, и По толкнул дверцу перехода в основное здание. С другой стороны перехода дверь была уже открыта. Прямо за ней они увидели сидящего в инвалидном кресле Кортманна. Он был так аккуратно и тщательно одет, что создавалось впечатление, будто он ждал их прихода. На Кортманне был строгий темный костюм, из-под идеально отглаженных брюк выглядывали черные лаковые ботинки. Изготовленное на заказ латунное инвалидное кресло было значительно выше обычного, что позволяло Кортманну смотреть на собеседника почти прямо, а не снизу вверх, но в то же время делало его похожим на сидящего на детском стульчике ребенка.
Вместо приветствия Кортманн молча кивнул.
— Подойдите ближе, — произнес он настолько бесцветным голосом, что это можно было в равной мере воспринять и как приглашение, и как приказ. Он отъехал на своем кресле чуть назад, освобождая им дорогу в тускло освещенный коридор, стены которого были увешаны картинами в золоченых рамах. Пройдя коридор, они оказались в большой комнате с книжными стеллажами, поднимавшимися до самого потолка. В центре помещения стоял низкий круглый стол с шестью креслами, прямо над которым висела хрустальная люстра с подвесками.
— Садитесь, — сказал Кортманн, махнув в сторону кресел.
С интересом оглядываясь по сторонам, они последовали его указанию. По негромко присвистнул.
— Что ж, неплохо ты тут устроился, — сказал он. — Наверняка все это уйму денег стоит.
Это замечание Кортманн проигнорировал. Нажав какой-то рычажок на подлокотнике, он немного уменьшил высоту кресла, так что теперь его глаза оказались на уровне глаз сидящих собеседников.
— Что произошло? — спросил он, глядя на Йона.
Йон поведал о нападении на магазин и о том, в каком состоянии находится Иверсен. В течение всего рассказа Кортманн внимательно смотрел на него и не отводил глаз даже тогда, когда По прерывал Йона, вставляя резкие замечания. В глазах Кортманна не было и намека на недоверие — взгляд его был серьезным, внимательным и тревожным. Когда Йон окончил рассказ, Кортманн некоторое время сидел молча в своем кресле, сложив руки на коленях.
— Вы видели, кто это был? — спросил он наконец.
Йон отрицательно покачал головой.
— А улавливающая тоже там была?
— Катерина? Да, все это время она была с нами. Фактически, главным образом благодаря ей пожар и был потушен.
Кортманн повернул голову в сторону По:
— А ты?
— Я пришел уже после всего, — ответил По. — Представьте себе, у меня есть личная жизнь, а не только книжки.